Подумаешь, попал – 2

Все это время, Николай следовал за Семеном, а рядом держался Трошкин, приглядывающий за ним. Здоровяк не понимал, как можно попасть, а тем более сдаться в плен.

И тут вдруг началось. Со стороны Днепра донеслись автоматные очереди и взрывы гранат. Часовые только и успели, что вскочить со снарядного ящика, но тут же упали на него, срезанные выстрелами. Десантники бросились к землянкам. Из одной из них выскочил, полуодетый немец, скорей всего офицер. Размахивая пистолетом, он кричал «Partisanen!», выискивая цель, но выстрелить не успел. Пули, выпущенные Семеном, успокоили его.

Перепрыгнув через тело убитого, Семен бросил в приоткрытую дверь

землянки гранату и тут же отпрыгнул в сторону, прижавшись к стенке, выложенной из бревен. Громыхнуло так, что Рябинину показалось, что подпрыгнула крыша землянки. Разведчики действовали по принципу – сперва кидай гранату, а уж потом врывайся в помещение, и гаси из автомата всех подряд, кто жив остался.

И все-таки десантники нарвались на отпор. Неподалеку от землянок оказался дзот. Пулеметная очередь скосила двоих бойцов, прежде чем те успели залечь. Жухарев, приготовив для броска гранату, вскочил и хотел кинуть её, но не успел, пулеметчик достал и его. Но гранату, точно в цель, выхватив её из руки погибшего разведчика, метнул оказавшийся рядом с ним Николай. Упасть и припасть к земле он тоже не успел. Пулеметная очередь настигла и его – граната лишь на секунду позже взорвалась, влетев в амбразуру дзота.

Пленных, разозленные гибелью своих товарищей, разведчики не брали. Батарея была взята. Семен подсчитывал потери: трое убитых и четверо, раненых. Среди раненых был и бывший военнопленный. Тот умирал и знал об этом.

– Лучше уж бою, чем как безвольная лагерная крыса, – говорил он, сплевывая кровь

– Ты молодец, солдат! – сказал ему Семен с горечью, а ведь кроме имени мы не узнали о тебе ничего.

– Николай Епифанцев, из Москвы, – сказав это, парень дернулся и затих.

Десантники спешили. Литвяк заминировал боеприпасы, с гаубиц сняли замки, подобрали кое-какое оружие, чуть ниже высотки обнаружили тягачи и два грузовика. Транспорт, кроме одной машины, тоже привели в негодность. Поджёгши бикфордов шнур, Литвяк бегом кинулся с высотки к ждущей его машине, за рулем которой был Сидоров, а рядом сидел Семен.

Как только старший сержант забрался в кузов, младший лейтенант сказал:

– Гони, Сергей, к хутору, там заберем остальных наших, да о раненых позаботимся. Убитых разведчики тоже забрали с собой, рассчитывая похоронить их чуть позже.

А бой со стороны Днепра, похоже, все разгорался и разгорался. Ближе к обеду, уже на полностью захваченный плацдарм переправилась бригада Майора Толбухина, продолжая расширять его, следом полк мотострелков, потом дивизион катюш и часть корпусной артиллерии. Начала переправляться подошедшая бригада подполковника Баланова, в ней, еще не участвовавшей в серьезных боях, было больше всего танков и мотострелков, которых – для усиления, пополнил батальон капитана Малышева, состоявший из бывших штрафников. Опасаясь удара с тыла, я оставил бригаду подполковника Воронина ждать на левом берегу реки, пока не подойдут армейские части.

И тут случилось то, чего я опасался больше всего. Они все же прилетели, и, как на зло, обещанного мне авиационного прикрытия еще не было. Заработали наши зенитки, уже установленные с той и другой стороны переправы. Но, не обращая внимания на заградительный огонь, вражеские «стервятники» все бросались и бросались на свою главную цель – понтонный мост. Я, взбешенный от своего бессилия что- либо сделать, наблюдал за всем происходящим, заставляя радистов раз за разом вызывать нашу авиацию, причем открытым текстом. Наконец, не выдержав, вырвал из рук ефрейтора микрофон, сам заорал в него:

– Это генерал-майор Кропоткин, мать твою! Где обещанное прикрытие переправы с воздуха? Люди гибнут!

Мне все же ответили:

– Успокойтесь, товарищ генерал-майор, скоро вылетят!

– Скоро, это когда? Когда переправу разбомбят? Да вас под трибунал надо отдать! – вскричал я, с ужасом наблюдая, как один из заходов пикировщиков все же достиг своей цели. Одна из бомб угодила в мост ближе к правому берегу. Раздался мощный взрыв, от которого весь мост «заплясал» на воде. Очевидно, взорвался один из грузовиков, перевозивший снаряды. Я прекратил орать в микрофон, отдал его радисту, снял фуражку и присел прямо на утоптанную землю.

Представшая передо мной картина была безрадостной. Один из грузовиков, находящийся ближе к центру взрыва, накренился и, свесившись, опрокинулся и в считанные секунды скрылся подводой.

Сам мост, хоть и медленно, стало разворачивать по течению, а одну оторванную часть моста, вместе с одним из танков, начало сносить по реке, видно было даже людей, копошившихся на этом небольшом куске понтона.

Снова зашли пикировщики, но на этот раз зенитчики отличились, сбив сразу двух из них. Один из самолетов разорвало сразу в воздухе, другой, дымя, устремился вниз к воде и врезался в нее, подняв целый фонтан брызг.