Подвалы твоего сердца (СИ)

— Глупая девчонка, — Протеус надвинулся на неё угрожающей тенью. — Неужели не понимаешь, что для тебя это единственный шанс? Ничто в мире, даже Амортенция, не заставит мальчишку полюбить тебя! Никогда такого не произойдет, даже если грязнокровка умрет! — вскинув руку, мужчина схватил Паркинсон за горло и прижал к стене. — Ты так мало пожила, и потому так нелепа… — он покачал головой. — Говоришь про любовь, но совсем не знаешь, что это такое.

— Я знаю… — прохрипела Паркинсон, вцепившись в ладонь Пожирателя. Внезапно Пэнси почувствовала в себе силы сопротивляться. Каждое загнанное в угол существо ощущало нечто похожее на состояние обезумевшей от ярости и безысходности слизеринки.

— Если бы знала, то наверняка смогла бы понять, что Малфой никогда не будет принадлежать тебе. Ни один мужчина не стал бы воспринимать серьезно такую жалкую, стервозную, тупую и озлобленную суку, как ты, — практически выплюнул он ей в лицо, сжимая пальцы на шее еще сильнее. — И если ты не согласишься быть заменой подстилки Малфоя, то лучше бы тебе просто выбрать день смерти. Ты поняла меня? — Протеус встряхнул задыхающуюся хрипами девушку и вопросительно уставился на неё. Инстинкт самосохранения заставил Пэнси часто помотать головой. Пальцы разомкнулись, и слизеринка тяжело опустилась на пол.

— Так каков ответ? — грозно спросил Протеус. — Молюсь, чтобы тебе хватило мозгов выбрать правильно.

— Я… — Пэнси судорожно отдышалась и снова качнула головой. Её затравленный взгляд скользнул по лицу Пожирателя. — Я согласна.

— Вот и прекрасно, — отчеканил Нотт. — Надеюсь, ты знаешь, что будет, если посмеешь выкинуть какой-то трюк… — Протеус склонился, чтобы больно ухватить Пэнси за волосы. — Прежде, чем ты умрешь страшной смертью, я покажу, как твоя мать становится нашей шлюхой, а отец — вечным рабом.

Паркинсон била крупная дрожь, а язык словно распух и прилип к нёбу. Смотря в глаза Протеуса, она видела лишь пустоту и ядовитый мрак, обещающий покарать любого, кто пойдет против воли сумасшедшего Пожирателя.

— Надеюсь, мы поняли друг друга? — с наигранной миролюбивостью спросил он и шагнул назад. — Теперь я наведаюсь к своему сыну. Зайдешь к нему через час. Если, конечно, малыш Тео все еще будет жив…

Шаги Протеуса отдавались в голове взрывами. Истерика набирала обороты, словно огромный снежный ком, летящий с горы. Но Пэнси не позволила себе и дальше сидеть у стены в коридоре. Поднявшись на ноги и еле удерживая изломанное болью тело в вертикальном состоянии, девушка поплелась, опираясь на стену, вглубь особняка. Было место, куда она всегда приходила, скрываясь от мрачных мыслей. Её детская.

Заклинание, необходимое для входа, знали только члены семьи. Остановившись у небольшой узкой двери, Пэнси собралась с силами и попыталась произнести нужные слова. С первого раза не получилось, и девушка подавила отчаянный всхлип, резко дернув за ручку. Собравшись с силами, волшебница прошептала заклинание еще раз, и только тогда магия повиновалась ей.

Внутри пахло лилиями и пряностями, как и обычно. У большого витражного окна стояла крошечная колыбелька с полупрозрачным розовым навесом. Ноги утопали в пушистом ковре, а по бокам располагались небольшой шкаф и сундук. Комната была меньше всех остальных помещений особняка, но куда более светлая и уютная. Только захлопнув дверь, Пэнси почувствовала себя в безопасности. Обессиленно опустившись на ковер подле колыбели, девушка уронила голову на руки и медленно вдохнула, прежде чем тоскливо и страшно завыть, окуная пастельную атмосферу комнаты во мрак и отчаяние. Когда-то очень давно эти стены уже слышали плач Пэнси, но тогда все было совсем иначе. В те далекие времена рядом были люди, всегда готовые успокоить и обнять, утолить ночные кошмары и сказать о том, что «маленькую принцессу» ждет только лучшее. Теперь они и сами нуждались в защите, а Пэнси осталась одна. Совсем одна.

— Мамочка… — сквозь хриплое прерывистое рыдание произнесла Пэнси и взвыла громче, обливаясь слезами. Вспоминая слова Протеуса о родителях, девушка впадала в крайнюю степень отчаяния. О, как бы ей хотелось повернуть время вспять и сделать все, чтобы гнусные Пожиратели ни за что не смогли подобраться к чете Паркинсонов! Но прошлого, к великой злости Пэнси, вернуть было нельзя.