Подвалы твоего сердца (СИ)

Неясные солнечные лучи с трудом пробивались сквозь темный тюль; в воздухе стояла звенящая тишина и холод. Под тяжелым пологом массивной резной кровати, на постели, смятой в очередной молчаливой битве, спала тревожным сном Гермиона Грейнджер. Единственное, что все ещё выдавало былой нрав — буйные кудри, разметавшиеся по подушке, но худое лицо осунулось, а под глазами залегли болезненные темные круги. На скулах лежали покраснения: всю прошлую ночь она провела в слезах после очередной попытки Малфоя сблизиться, но в долгу не осталась: его щека все еще болела после не совсем точного, но старательного удара кулаком. Тихие шмыганья носом прекратились лишь ближе к полуночи, и Гермиона все-таки заснула.

Драко, прижавшись к противоположному краю большой кровати, наблюдал за ровно вздымающейся грудью волшебницы прищуренными глазами. Его лицо в бледном предрассветном пространстве казалось мертвенно-мраморным. Губы побледнели, а уголки глаз налились краснотой. Кажется, он смотрел на неё почти не моргая на протяжении нескольких часов. Очнуться получилось лишь когда в темном пространстве комнаты начали проявляться очертания мебели. Рассвет понемногу просачивался в воздух, и Малфой беззвучно придвинулся к спящей. Несколько дней в поместье заметно истощили её, и не только внешне. Драко чувствовал каждую болезненную мысль, и мог поклясться, что час от часа апатия Грейнджер становилась только сильнее. Ничто не могло обрадовать или хотя бы развлечь её, но Драко продолжал стараться. Он присылал ей подносы со всевозможными сладостями, букеты цветов, книги и, отчаявшись, даже украшения и одежду, но ничто не способно было даже привлечь взгляд неумолимой в своей упертости гриффиндорки. И все это было бы не так страшно, если бы она не голодала. Малфой ужасался, наблюдая за измученным хрупким лицом, и ненавидел себя еще больше. Он знал, что должен был заставить Грейнджер поесть, но все уговоры, крики и попытки накормить её насильно оставались до сих пор бесполезным занятием.

Гермиона осторожно перевернулась во сне, и на её лбу появилась недовольная морщинка. Очевидно, она видела какой-то сон. Малфой отмер и потянулся ближе, заметив, что его кольцо сияет. Впервые за несколько дней артефакты подали признак жизни, но Драко никогда бы не подумал, что обрадуется этому. Губы девушки шевелились, но прочесть по ним слова не удалось, а потому Малфой придвинулся еще, внимая вдохам и выдохам. Недовольство тут же испарилось с нахмуренного лица Гермионы, сменяясь выражением легкого веселья. Вдох застрял в горле, и Драко тяжело сглотнул. Он не видел этой улыбки так долго! Поселившись на потрескавшихся губах, она становилась только шире, но вскоре рот девушки приоткрылся, и пять букв, которые удалось прочитать по артикуляции, заставили сердце сжаться в эгоистичном торжестве.

«Драко»

Гермиона стояла на квиддичном поле и почти ощущала теплый ветер, треплющий её волосы. Яркое солнце облачало траву в пронзительный оттенок зелени, а над головой сияло ослепительно-синее небо без единого облачка. Трибуны кричали, и она задыхалась от обилия звуков, ставших чуждыми слуху в последнее время. Над полем стремительно летали игроки, одетые в зеленое и красное, и их мантии, подобно праздничным флагам, развевались в хрустально-прозрачном воздухе. Грейнджер стояла в центре поля, но никто словно и не замечал её. Только золотой снитч, точно такой, как на кулоне, порхал поблизости и постоянно ускользал от взгляда. Гермиона смеялась, потому что никак не могла ухватить пальцами сверкающий поблизости снаряд, а он, словно дразнясь, задевал её волосы и щекотал запястья.

— Драко! — девушка слышала, как в её голосе проскальзывают нотки недовольства. Капризно топнув ногой, она посмотрела вверх и сощурилась. Примерно в трех метрах от земли зависла фигура со знакомым лицом и не менее знакомой усмешкой.

— Грейнджер, — тягуче и насмешливо. — Поймать его для тебя?

Она активно кивнула и широко улыбнулась. Слизеринец, сделав кульбит в воздухе, сорвался с места в пронзительную лазурь. Снитч мерцал рядом с ним, как спутник, но не беглец, и Гермиона знала, что Драко сможет поймать мяч, всего лишь протянув руку. Через несколько мгновений догадки подтвердились, и золотой снитч лежал на протянутой к ней ладони.

— Я победил, — он высокомерно вскинул брови, но уголки губ взметнулись вверх в добродушной улыбке. — И, кажется, заслуживаю награды.