Подвалы твоего сердца (СИ)

— Определенно, — Гермиона заправила прядь за ухо, и, не обращая внимания на ревущую вокруг них толпу, обвила его влажную и горячую шею руками. Девушка чувствовала себя свободной. Хотелось закричать: «Да, я сейчас поцелую Драко Малфоя! Смотрите, мне не жалко!», но наглядность была превыше всех слов. Снитч упал к ногам, а теплые ладони, опустившись на её щеки, обожгли нежностью. Еще за секунду до поцелуя Гермиона уже знала вкус его губ. Запах, ударивший в ноздри, оказался таким же привычным, и цитрусовые нотки придали прикосновению аромат свежести. Больше ничто не запрещало вжаться в разгоряченное скоростью тело. Со зрительских рядов доносились подзадоривающие крики, но дыхание Драко было намного громче и важнее. Влажные губы терзали мягко и требовательно, но ни в коем случае не подавляли. Широкие ладони переместились на талию невинно поглаживающими движениями, но вскоре спустились ниже, приятно обволакивая и привлекая все ближе.

— Драко, — сдавленно прошептала она в светлые волосы, потому что его сухие губы уже блуждали по шее. — Драко.

В темной комнате стало шумно. Малфой, откинув одеяло с извивающегося тела, резко перемахнул через него и завис прямо над лицом Гермионы, всматриваясь в покусывание губ и искушенную улыбку.

— Грейнджер, — мученически выстонал он, проводя пальцами по исхудавшему лицу. Драко боялся поверить, что во сне она видит его. — Гермиона…

Наверное, Малфой ни за что на свете не решился бы прикоснуться к ней так, как давно хотел, если бы тонкая рука не взметнулась вверх и не впилась в его волосы, сжимая и натягивая. Губы Грейнджер еще раз сложились в его имя. Драко застонал, и, так и не разжав пальцев, больно стягивающих его волосы, припал к порозовевшему лицу губами. Он целовал маленький лоб, острый нос и веснушчатые щёки, не позволяя себе коснуться рта и сбить движения губ, повторяющих его имя. Малфой судорожно, но осторожно касался податливого тела руками, распахивая шелковый халат и изучая ладонями соблазнительные изгибы.

«Мерлин, — думал он. — Только бы это никогда не закончилось!»

Гермиона скользнула пальцами по широким плечам и неосторожно царапнула шею. Драко зарычал, а потом рухнул вниз, языком очерчивая ложбинку между грудей и припадая к животу. Прохладные пальцы, двигающиеся на ощупь, прошлись по его бокам и животу, пока наконец не остановились на затвердевшей плоти. Малфой шумно задышал, уткнувшись лбом в изгиб тонкой шеи. Его ладони судорожно сжимали простыни, пока Грейнджер, извиваясь и остервенело кусая свои поалевшие губы, пальцами неуклюже, но вполне страстно пробиралась под резинку его белья. Перстни неистово светились, и от этого комната полнилась магическим сиянием, в котором изгибы тел казались еще более соблазнительными. Драко подавленно стонал, едва осознавая реальность. Ладонь волшебницы творила с ним нечто невообразимое, и, когда второй рукой она скользнула к широкой спине, одновременно выгибаясь и прижимаясь ближе, Малфой отчаянно выругался и кончил, опадая на девушку и вжимая её в мягкий матрас. Списав быстрый финал на долгое воздержание и невероятность чертовой Грейнджер, он переводил дыхание, в памяти понемногу прокручивая случившееся несколько секунд назад. Пребывая в абсолютнейшей эйфории, Драко не сразу заметил дерганное движение зажатого им тела. Лишь когда плечи Гермионы еще раз нервно вздрогнули, Драко, разочарованно закатив глаза, поднялся. На покрасневшем лице не было испуга — лишь растерянность. Очевидно, это были те самые неосознаваемые секунды между сном и реальностью, когда она еще не понимала, где находится. Поэтому Малфой, пользуясь затишьем, все-таки поцеловал искусанные губы. Он ощутил себя грабителем и, прежде чем Грейнджер нахмурилась и попыталась отпихнуть его, отстранился и ловко перебрался на другой край кровати. Увидеть её мученическое лицо еще раз абсолютно не хотелось.

— Я знал, что ты тоже хочешь меня, — ядовито выплюнул он, хотя понимал, что в большей степени дело было в чарах. Срок их действия превышал даже тот, что сумели преодолеть его предки, и сила артефактов только росла.

Гермиона села и неловко прижала одеяло к груди, размышляя о произошедшем. Во сне все было так хорошо, так просто и волнительно, что осознать то, чем он отличался с реальностью, получилось не сразу. Горечь, подступающая к горлу с мыслью о том, что она нарушила свою клятву не отвечать на прикосновения Малфоя, не заставила себя долго ждать. Грейнджер тяжело сглотнула и размазала по щекам тихие, уже привычные слезы. Лицо оставалось каменным, хотя внутри рвали и метали противоречивые эмоции.

— Ты должна поесть, — жестко произнес Малфой, поднимаясь с кровати и накидывая на себя чистую рубашку. Гермиона подняла взгляд и увидела домовика, неловко застывшего у двери. В его руках был большой серебряный поднос с завтраком. Эльф переводил затравленный взгляд с кровати на своего господина, абсолютно уверенный в том, что «бедная мисс» ни за что не станет есть. — Последний раз прошу тебя по-хорошему.