Подвалы твоего сердца (СИ)

Гермиона отмерла от созерцания своего отражения и повернула голову в сторону Нарциссы. Казалось, она была смущена вопросом, который задала, но в голосе в то же время прочитывалась настороженная тревога. Гермиона отрицательно качнула головой и опустила глаза на свои руки, обитые и кое-где поцарапанные. Даже от них было больнее, чем от того, что Теодор свяжет себя с другой. Была злость и обида, но не боль, равная той, что причинял ей Малфой. Гермиона тихо хмыкнула, потому что придумала еще одну причину ненавидеть себя: она не могла полюбить Теодора, хотя тот жертвовал столь многим и был так искренен. Возможно, если бы не Драко, у них все могло получиться. Если бы только Нотт сказал ей о своих чувствах чуть раньше, чем она оказалась связана чарами! И, хоть такие мысли посещали голову довольно часто, Гермиона все-таки не верила в них.

— Хорошо, — выдохнула миссис Малфой и взмахнула палочкой. Оборванные с полога занавески начали понемногу восстанавливаться. На полу стало значительно чище, и Нарцисса, критично осмотревшись вокруг себя, осторожно опустилась на краешек развороченной постели. Вид смятых простыней вводил её в тревожную задумчивость. Хотелось надеяться, что Драко не пытался взять желаемое силой. Нарцисса уже открыла рот, чтобы спросить об этом, но тут же осеклась, заметив остекленевший взгляд Гермионы.

— Он не желает слушать меня, — сокрушенно заметила миссис Малфой и закрыла уставшие от слез глаза руками. Сохранять спокойствие и невозмутимость перед Пожирателями стоило ей великих душевных сил. К счастью, брак с Люциусом научил терпеть и не подавать вида, даже когда было смертельно плохо. Однако именно сейчас она не могла и не хотела сдерживаться, потому что была уверена, что сойдет с ума, если проведет еще хоть день в мнимой безмятежности.

— Протеус постоянно находится рядом и нашептывает о всевластии. Этот ублюдок знает, что Драко сомневается, — процедила сквозь сцепленные зубы Нарцисса, и Гермиона ожила, удивляясь резкости выражения. В неясном дневном свете на бледном лице миссис Малфой блеснули слезы. Глаза выдавали боль, которую ни один мужчина не смог бы испытать ни за что в жизни. Гермиона прищурилась, считывая открытые к её взгляду эмоции, но тут же испуганно отпрянула. Что-то словно ударяло током, когда она сталкивалась с изможденным страданиями взглядом.

Вряд ли Нарцисса когда-то задумывалась о том, что у Драко были её глаза. Гермиона заподозрила это несколько месяцев назад, но была не до конца уверена. Сейчас все встало на свои места: у Малфоя были, несомненно, глаза матери, но вот взгляд — обманчиво-холодный и мрачно усмехающийся — достался от Люциуса. Но лишь в эту секунду — короткую и почти неосязаемую — Гермиона увидела во влаге глаз миссис Малфой частичку от взгляда Драко, когда он был раздавлен её предательством. Определенно, он вел себя как отец, но был способен чувствовать так же, как и Нарцисса. И это давало Гермионе крохотную, совсем слабую, но опасную надежду.

— Теодор не должен был приводить тебя в особняк, — бесстрастно проведя ладонью по мокрой щеке, миссис Малфой наконец подняла голову. — Драко дал клятву на крови, что завершит Обряд.

Гермиона шумно вдохнула воздух и зажмурила глаза, ногтями впиваясь в ладони. Сердце оглушительно загрохотало в груди. До этого момента паника и отчаяние не чувствовались так остро. Они разливались по венам и шипами впивались в кожу, заставляя ту зудеть и покрываться мурашками. Гермиона вытянула руки перед собой и с ужасом заметила то, как их бьет дрожь. Контролировать собственное тело больше не получалось.

— Мне так жаль, что ты оказалась в это втянута, — искренне прошептала Нарцисса, качая головой. Её голос срывался на беззвучное шевеление губами из-за стыда перед девушкой. Миссис Малфой винила себя в том, что обрекла Гермиону на такие страдания, в том, что не воспитала Драко другим и в том, что связала их чарами. Тогда казалось, что был лишь один путь. Если бы только Нарцисса знала, что он ведет в тупик… — Я знаю, что ты меня никогда не простишь. И то, о чем я попрошу тебя сейчас, покажется наглым и эгоистичным, но ведь ты знаешь, что любая мать… — Нарцисса запиналась, но не отрывала взгляда от горящих горечью глаз Гермионы. — Пожалуйста, не отворачивайся от него. Ты — то последнее хорошее, что осталось у Драко. Последнее, что заставляет его просыпаться утром и дышать. Сегодня он впервые за долгое время улыбался, — Нарцисса покачала головой и её губы дрогнули. — Когда рассказывал мне про то, что ты наконец поела.