Подвенечное платье

Послеобеденный сон был отложен. Девушкам было что обсудить. Ни одной из них не доводилось бывать на приемах, а фантазировать вдвоем было куда интереснее. Cоня пришла не с пустыми руками, она принесла щетку и помаду для волос, и даже штук сорок шпилек. Оказывается, ее отец трудился цирюльником, в основном он, конечно, брил бороды и завивал усы, но и в дамской прическе кое-что смыслил и даже научил Сонечку некоторым своим приемам.

Cпустя пару часов, когда волосы Анфисы были собраны в элегантный греческий узел, в дверь комнаты снова постучали. На этот раз вошла горничная, которая принесла Анфисе большую круглую коробку. Поначалу сердце Анфисы болезненно сжалось, уж больно коробка походила на ту, что она нашла под кроватью Тани, но, присмотревшись повнимательнее, Анфиса обнаружила на коробке эмблему мадам Лаврентьевой. Волнение сменилось удивлением.

– Красотища то какая! – Соня первой заглянула в коробку и достала из нее шелковое синее платье, то самое, которое так сильно приглянулось Анфисе в магазине мадам. Сколько же такое стоит?

– Сама не знаю, – честно ответила Анфиса.

– Кто же тебе его прислал?

В коробке записки не было, но Анфиса уже знала, чей это был подарок. Однако, она решила поберечь чувства подруги, с которой они только что помирились.

– Не знаю, наверное, Еремеев в счет будущего жалования. Он же понимает, что достойного платья у меня нет. Не захотел за меня краснеть. Да что это мы на него смотрим, как на светлый образ, хочешь примерить?

Соня радостно закружилась по комнате, прижимая к себе платье. Затем внезапно остановилась и лукаво посмотрела на Анфису.

– Раз не ты его купила, в чем же ты собиралась идти к Кайсаровым?

Анфиса кивнула в строну шерстяного платья, вывешенного на двери шкафа после глажки. Соня звонко рассмеялась, по ее словам, Анфисе необычайно повезло получить платье от мадам Лаврентьевой, так как на том, что она приготовила даже ворот пришит на редкость криво. Анфиса хотела было оскорбиться, но, присмотревшись к своему творению повнимательнее, была вынуждена признать, что Соня права.

Глава 7. Ужин у Кайсаровых

Ровно в шесть часов после полудня Анфиса стояла перед зеркалом в новом восхитительном платье и не могла отвести взгляда от своего отражения. Такой она себя еще не видела. Как она и предполагала, глубокий синий оттенок шелка выгодно подчеркивал ее светло-русые волосы и темно-карие глаза. Платье дополняло единственное украшение – золотой шифр Смольного института, аккуратно приколотый к груди, но шелковая ткань была так роскошна, что более ничего не требовала.

В передней Анфису уже ждал Александр, которого она не видела более двух дней, так как мужчина был занят составлением нового договора между Еремеевым и Кайсаровым и целыми сутками работал в кабинете. Несмотря на усталось, управляющий выглядел безукоризненно. Фрак придал его фигуре неподдельную стать, заставив развернуть плечи, что сделало его как будто бы еще выше. Особенно приглянулся Анфисе синий шейный платок, так удачно сочитавшийся с ее платьем.

– Анфиса Николаевна, вы обворожительны.

– Благодарю вас, Александр Иванович, и не только за комплимент, но и ваш чудесный подарок. Вы меня очень выручили, это было невероятно предусмотрительно с вашей стороны подумать о моем наряде, в то время как у вас самого было множество дел.

– А вы не думали, что подарок вам мог прислать кто-то другой? – очаровательно улыбаясь, спросил мужчина.

– Ни на секунду. О своем визите в магазин Лаврентьевой я рассказала только вам. И если я еще могла допустить, что это Петр Иванович проявил заботу обо мне, вряд ли бы он стал приобретать для вас шейный платок в тон моему платью.

Анфиса знала, что платье ей прислал именно управляющий и была этому обстоятельству невероятно рада. В ней крепла уверенность, что вечер пройдет замечательно, и она была готова насладиться каждым его мгновением.

– Полагаю, вы, Анфиса Алексеевна, замечательный пример женской логики.

– А я полагаю, что логика свойствана женщинам ровно в той же мере, что и мужчинам, – шутливо парировала девушка.

Анфиса взяла управляющего под локоть, и, уже стоя к нему так близко, как никогда до этого, добавила:

– Чего, однако, нельзя сказать про интуицию, ведь, как известно, интуиция – это исключительно женская особенность.

Александр рассмеялся, судя по всему, он тоже был в прекрасном расположении духа. Придержав дверь, он пропустил Анфису вперед и вышел следом за ней на улицу. Верх у коляски был поднят из-за моросящего Петербургского дождя, свойственного этому времени года. Управляющий достал было папку с бумагами, чтобы в очередной раз свериться с текстом разработанного им соглашения, но то и дело бросал на Анфису заинтересованные взгляды поверх бумаг, что было, пожалуй, даже большим комплиментом, чем слова, произнесенные при встрече. Cегодня Анфиса действительно была хороша собой, а мало что в этом мире способно так благоприятно влиять на уверенность женщины в себе, как осознание собственной неотразимости.