Подвиг

— Ну что вы, ваше высокоблагородiе… Никакъ это невозможно. Божiя тварь вдь… Это все одно, какъ дите потопить.

Отказался и Фирсъ.

Мишель Строговъ посмотрлъ своимъ неломающимся взглядомъ узко поставленныхъ глазъ и проворчалъ:

— Мараться то не охота.

Такъ и жили они, приговоренные къ смерти, жили потому, что оказалось приговорить то ихъ къ смерти приговорили, а привести приговоръ въ исполненiе никто не ршался: не было палача.

A y собачекъ между тмъ уже прорзались глазки. Черными блестящими изюминами смотрли на свтъ Божiй, и такая была въ нихъ радость бытiя, что у всхъ обитателей виллы «Les Coccinelles» нестерпимо болли сердца и тяготила тяжкая дума, какъ бытiе это отъ нихъ отнять.

XVII

Весною у полковника было такъ много воспоминанiй и поминальныхъ дней. И тяжелыхъ, печальныхъ и героическихъ. Ледяной походъ… Атака Екатеринодада… Смерть Корнилова… Все это заставило полковника соприкоснуться съ былыми боевыми друзьями соратниками. Къ огорченiю Ольги Сергевны было много выпито и еще боле произнесено хорошихъ, бодрыхъ рчей о побдахъ прошлыхъ и о побдахъ будущихъ…

«Борьба продолжается»…

Размякшiй полковникъ наприглашалъ на ближайшее воскресенье гостей.

Вс позванные имъ были люди твердые, врующiе въ окончательную побду, не «свернувшiе знаменъ», честные, славные и бодрые люди и потому, — полковникъ это отлично понималъ — особенно ненавистные Ольг Сергевн.

Но, назвался груздемъ — ползай въ кузовъ. Ольга Сергевна была нкогда полковой дамой хоть куда и обычаи гостепрiимства знала. Сцена была только домашняя — до прiема — акъ самому прiему гроза и буря миновали. «Мамочка» и Леночка были мобилизованы. На кругломъ обденномъ стол тонко катали тсто и рюмкою отбивали кружки для разсыпчатаго печенья «совсмъ, какъ въ Россiи». Нифонтъ Ивановичъ съ Фирсомъ — не ударить же въ грязь лицомъ вилл «Les Coccinelles» — носили бутылки блднаго благо «ординера» и толстыя пузатыя бутылки краснаго вина съ этикеткой, гд былъ изображенъ румяный красный почтальонъ въ сромъ цилиндр…

По словамъ полковника готовился еще и сюрпризъ, и Ольг Сергевн было сказано, что особенно думать о закуск не приходится: — гости сами принесутъ закуску.

Погода выдалась замчательная. Сирень въ палисадник цвла. Въ клумбахъ хозяинъ натыкалъ какихъ то цвтовъ. И, если что смущало — такъ это категорическое приказанiе хозяина, чтобы завтра никакихъ щенятъ ни подъ какимъ видомъ не было. А они, какъ на зло, такъ уморительно, весело и безпечно кувыркались и рзвились подл своей мамаши…

Вечеръ общалъ быть теплымъ. Ршено было прiемъ устроить въ палисадник. Co всего дома вынесли столы и стулья, приспособили скамьи. Посуда была разнокалиберная: — ее занимали черезъ дачу у знакомыхъ Русскихъ. Столы были безъ скатертей. He всмъ было на что ссть, — но всякiй же долженъ понимать, что это не мирный прiемъ у царскаго полковника Нордекова, a прiемъ на поход («война продолжается») — и потому: — a la guerre comme a la guerre — эта старая избитая поговорка, какъ нельзя боле подходила къ обстановк прiема у Нордековыхъ.

Въ восьмомъ часу Нифонтъ Ивановичъ сталъ хлопать пробками, откупоривая бутылки. Неонила Львовна торжественно принесла большое блюдо тонко нарзанныхъ сандвичей, а Леночка, сiяя красотою своихъ девятнадцати лтъ и новаго Парижскаго платья, разставляла стаканы и рюмки. Ольга Сергевна съ Зосей и Фирсомъ на двухъ газовыхъ плиткахъ въ двухъ этажахъ кипятили большiе чайники. Полковникъ похаживалъ, поджидая гостей и о чемъ то таинственно перешептывался съ Нифонтомъ Ивановичемъ.

Первыми пришли Парчевскiе и съ ними безрукiй инвалидъ, молодой и молодцеватый капитанъ Ротовъ. Они принесли съ собою небольшой чемоданчикъ.

— Что это, господа, — говорила, цлуясь съ Лидiей Петровной Парчевской, Ольга Сергевна, — разв такъ полагается со своей закуской въ гости ходить?… Совсмъ это напрасно такое баловство.

Парчевскiй, нарядный, въ прекрасномъ сромъ костюм, съ большими «гусарскими» усами на холеномъ бритомъ лиц, изящно склоняясь и цлуя руку, сказалъ:

— Это все Кавказъ надумалъ. Его и вините.

— Ольга Сергевна, дорогая, шашлыкъ будемъ готовить, — сказалъ безрукiй капитанъ. Онъ говорилъ съ легкимъ кавказскимъ акцентомъ. — У васъ тутъ великолпно… А я мастеръ по этой части… И только, господа, прошу мн не мшать… Кто помогаетъ — тотъ мшаетъ — это основное правило… Никогда не надо этого забывать.

— Но, позвольте… Вдь шашлыкъ, кажется надо на угольяхъ?…

— На угольяхъ, дорогая… Уголья несетъ Ферфаксовъ.

— Но гд же?… Какъ же?…

— Это не безпокойтесь, пожалуйста… Все соорудимъ… Мн бы только нсколько кирпичей достать… Больше ничего и не нужно…

— Гд же вы думаете это длать? — уже съ безпокойствомъ сказала Ольга Сергевна.

— Въ саду, дорогая Ольга Сергевна… Здсь прямо прекрасно въ затишк.

— Но это же костеръ надо разводить?

— Никакой не костеръ… Немного угольковъ, чтобы жаръ былъ.

— Но, господа, что вы такое придумали? Вы знаете французскихъ хозяевъ… да насъ завтра съ квартиры погонятъ, если мы здсь въ ихъ садик костеръ будемъ раскладывать.