Подземная непогода

— Прошу извинить меня, товарищ Грибов, вижу, что взял неверный прицел. Я понял так: посылает меня Яковлев к ученому-теоретику, никогда не видавшему стройки, чтобы я объяснил ему, вам то-есть, что на практике получается и что не получается. Оказывается, дело выглядит иначе: оба мы одной веревочкой связаны. Вам, геологу, и мне, инженеру, дано партийное поручение — покорить вулкан. Нет, я совместное мнение писать не буду. Инженер Кашин от партийных поручений не отказывается. Прикажут строить на океанском дне — буду строить на океанском дне. Прикажут строить на вулкане — буду строить на вулкане. Давайте понатужимся, разберемся как следует. До сих пор мы рассуждали, какие есть препятствия, попробуем обсудить, как эти препятствия преодолеть. На фронте бывало люди из окружения выходили. Поищем, нет ли здесь выхода. Что нас смущает? Лава. Много этой лары?

— Порядочно. В сутки — около миллиона кубических метров, четверть кубического километра за весь период извержения. И на каждый килограмм — триста калорий.

— Калории пригодятся, найдем, куда их применить. На худой конец устроим оранжереи. На Везувии растут лимонные рощи, могут и у нас расти. Почва подходящая. Будем охлаждать лаву водой, получим воду и пар, а где пар, там и электричество. Видимо, надо предусмотреть резервуары, где лава будет отдавать тепло.

— Но резервуары эти на один раз. Лава застынет, придется строить новые.

— Верно, неудобство. А нельзя ли эту лаву использовать на что-нибудь? Нет ли в ней полезных элементов? Что такое лава, какой у нее химический состав?

— Обыкновенный камень, только расплавленный. Когда остынет, получается базальт. Если много газов, может быть пористый камень, пемза, например.

— Пемза… базальт! Так чего же лучше? Мы плавим базальт на заводах, тратим топливо, а здесь даровое литье, природное. Тогда поставим завод базальтового литья, будем отливать химическую посуду, строительные детали, наконец, блоки для стен, плиты перекрытий. Разве плохо? Вот уже одно возражение долой. Что еще у нас?

7

Эта беседа была первой, и после нее Кашин зачастил на станцию. Он приходил каждое воскресенье и целый день проводил с Грибовым. Они спорили о проблеме пепла, проблеме едких газов и кислотоупорных турбин, проблеме остывания лавы, проблеме строительства при высоких температурах. И как-то так получалось, что Грибов, автор идеи, все время натыкался на препятствия, а Кашин, порывшись в памяти, находил выход.

«В Днепропетровске видел я на металлургическом заводе..» — вспоминал он.

«В прошлом году в журнале «Строительная индустрия» читал я, что в Мурманске применялись уже…»

«Один инженер говорил мне, что у них в Семипалатинске очень нужны были…»

Кашин немножко напоминал Петра Ивановича Спицына. Оба они охотно рассказывали друг другу случаи из жизни. Только все приключения Спицына происходили в горах, пустынях, тайге, а приключения Кашина — на строительных площадках, были связаны с жесткими сроками, нехваткой цемента, неумелыми рабочими, испорченными кранами…

— Помнится, в двадцать девятом году, — говорил он, прихлебывая чай с вареньем из жимолости, — строил я пятиэтажный дом в Харькове… Работать я тогда только начинал, бетонировал в первый раз. И решили мы для быстроты бетонировать по два этажа сразу: первый и второй. Приготовили замесы, уложили бетон, утрамбовали. Вибраторов в те времена еще не было, трамбовали мы колонны длинными такими железяками, вроде кочерги; называлось это «штыковать». В общем, выдержали, как полагается по ОСТу, двадцать восемь дней, сняли опалубку, и обмер я. Бетон донизу не дошел — то ли сухой был, то ли штыковали плохо, — и стоят у меня колонны на честном слове, у иных нижней половины нет совсем. Испугался я. Думаю, плохо дело, не миновать суда. Шутка ли — два этажа ломать и заново делать! Конечно, и я виноват: надо было простукивать, через щелки смотреть. Мне это в голову не пришло. Счастье, учитель у меня был в том же городе. Поехал к нему. Он говорит — можно починить, только надо брать цемент высокого качества, бетон пропаривать. Обошлось. По сей день дом стоит.

— Тоже беспокойное у вас дело, — сочувственно замечал Спицын.

— Ничего, — говорил Кашин. — Эти беспокойства зря не пропадают. От них умнее становишься. Сколько я крови испортил с теми колоннами, но зато на всю жизнь запомнил, как надо бетон чинить. И пригодилось. В сорок четвертом году послали меня восстанавливать взорванный немцами завод. Приехал туда — страшно посмотреть: стальные фермы винтом закручены, бетонные балки разбиты, сложены пополам… Инженеры говорят, что если взрывать, дробить и вывозить мусор, на полгода хватит уборки. А я думаю: хорошо бы использовать все, что осталось, не взрывать, не выбрасывать, а поднять на место, поставить и починить. Вот тогда и пригодился мой опыт двадцать девятого года. В общем, завод дал продукцию на два года раньше правительственного срока…

— Что же вы теперь на стандартные домики перешли? Не скучно? — спрашивала Тася. Она так и не могла простить Кашину пренебрежения к ее родной Камчатке.