Подземная война

– Не хочу наговаривать на человека, товарищ майор… Но как-то не сработались мы с Виктором Афанасьевичем. Еще до войны не сработались. Нет, его заслуги неоспоримы. Товарищ Булавин неплохо боролся с преступностью, утверждал, так сказать, социалистическую законность, потом самоотверженно дрался с оккупантами, внес свою лепту в нашу победу… Но не складывается у нас совместная деятельность, не можем притереться друг к другу. Не хотелось бы наговаривать или возводить напраслину…

Одними наговорами в этой стране дела не раскрывались – если требовалось их реальное раскрытие. Но пришлось настаивать и выслушивать. Виктор Афанасьевич временами проявлял необоснованную жестокость к задержанным уголовникам. Наказывать, конечно, надо, но зачем пытать и бить? Это же не какие-нибудь «политические» с 58-й статьей, а социально близкий класс, пусть и оступившийся. А еще он был слаб на слабый пол – если позволителен такой каламбур. Не пропускал ни одной юбки, заводил шашни с задержанными гражданками – и не для пользы дела, а просто так. Жена об этом знала, но терпела, не хотела разводиться, ведь за таким мужем – как за каменной стеной. Сколько Павел Филимонович ни ставил Булавину на вид, тот только посмеивался и продолжал свое. Были и проработки по партийной линии, но, к сожалению, формальные. Кого это, по крупному счету, интересует? В конце тридцатых – начале сороковых должностных лиц заботили другие вопросы. Данная сторона биографии Булавина майора мало интересовала. Видимо, не только поэтому Мещерский недолюбливал коллегу по району. Имелись и другие причины. Булавин мог что-то держать на Мещерского. Было неясное чувство, что Павел Филимонович – тоже не ангел. Могли не поделить одну женщину – тоже вариант.

– У вас семья есть, Павел Филимонович?

– А при чем тут моя семья? – смутился Мещерский. – Жизнь сложилась так, что мне пришлось расстаться с супругой еще до войны. Она была инструктором в этом же райкоме, а я занимал должность второго секретаря… Мы расстались, но продолжаем испытывать друг к другу чувство глубокого уважения. Наталья Сергеевна увезла с собой нашего ребенка, сейчас Алене восемь лет. Они живут в Барнауле, там, слава богу, нет войны. Наталья Сергеевна работает в горисполкоме, имеет дополнительный паек. Я тоже, как могу, поддерживаю свою дочь…

Окончательно залиться краской не позволил телефон в приемной. В здании стояла тишина, и аппарат взорвался за закрытой дверью, словно граната. Вздрогнули все присутствующие. Секретарша схватила трубку, а через полминуты постучала в кабинет.

– Кого там еще? – заворчал Мещерский.

– Это не вас, Павел Филимонович, а товарища майора… – Секретарша устремила на посетителя вопросительный взгляд.

Алексей пожал плечами и вышел в приемную. Он никого не отпускал из отдела, подчиненные знали, где находится командир.

– Отвлекаю, товарищ майор? – деловито осведомился Казанцев.

– Что надо?

– Вы уже закончили беседу с первым секретарем?

– Заканчиваем.

– Тогда возвращайтесь в отдел. Мы же работаем круглосуточно? Прибыл товарищ по фамилии Коробейник – вы назначали с ним встречу. Всячески извиняется, что не мог раньше, задержали дела. А в последующие дни он не сможет вырваться, потому что в порту будет работать ответственная комиссия. Очень расстроился, что не застал вас на месте.

– Хорошо, буду через двадцать минут. – Алексей положил трубку и исподлобья уставился на щуплую, но миловидную секретаршу, которая украдкой поедала его глазами.

– Что?

Барышня кокетливо потупилась:

– Ничего, товарищ…

Борьбу с пьянством среди ответственных товарищей, очевидно, стоило поднять на новый уровень. По отделу струился явственный запашок, но подчиненные вряд ли могли так пасть в его отсутствие.

Навстречу майору поднялся невысокий широколицый мужчина с густыми усами и гладко выбритым подбородком. На вид он казался добродушным, но внешность была обманчивой. Мужчина носил полувоенный френч, яловые сапоги. Роскошные галифе свисали ниже колен.

– Еще раз прошу простить, товарищ… – У него был ломкий запоминающийся голос. – Перед вашими сотрудниками я уже извинился, а теперь перед вами… Выпил, каюсь, но немного, было важное мероприятие, на которое я заскочил уже перед закрытием…

– «Артемида»? – догадался Алексей. Ох уж эти санатории!

– Да, а как вы… Хотя не важно, об этом весь город знает. Событие без преувеличения важное. Первый открывшийся санаторий такого класса в освобожденной Одессе. Да еще перед началом сезона…

– Товарища Мещерского не застали?

– Увы, – развел руками Коробейник. – Павел Филимонович был, но уже уехал. Жаль, хотелось бы перекинуться с ним парой слов.

– Ладно, все в порядке. Пришли так пришли. Мы хотели с вами побеседовать. Это ваша машина стоит в переулке?

– Да, моя, шофер дожидается. К самому зданию нас, к сожалению, не пустил часовой…

– Присаживайтесь, Сидор Фомич. Если хотите, закуривайте, пепельница перед вами. Обещаю, мы вас не задержим.