Подземная война

– Да, с ребятами Сидора Фомича мы имели общие дела, – вспомнил Булавин. – Товарищ Коробейник – человек жесткий, невзирая на добродушную внешность, но если ты его не подведешь, то и он тебя не подведет. Помню, однажды столкнулись в переходе, чуть не перебили друг дружку, но вовремя поняли, кто такие. Потом смеялись – дескать, зачем нам немцы, мы и сами с собой прекрасно воюем… – Лицо милиционера немного посветлело. – Когда каратели ударили в тыл, именно люди Коробейника пришли нам на помощь, закупорили им проход, забросали гранатами. Те просто задохнулись в склепе, до сих пор там, поди, догнивают. Мы потом с Коробейником провизией делились – у него совсем худо стало… Горобец Валентин Андреевич тоже неплохой человек. Но не всегда объективный, что ли, не поймешь, что думает. Зачастую просто скользкий, может пообещать, а потом не выполнить… Но никогда не забуду, как полицаи нас выманили к клубу ОСОАВИАХИМа на Потанинской и чуть не раздавили. Много наших тогда полегло, круговую оборону держали. Именно люди Горобца мимо шли, стрельбу услышали и на выручку кинулись. Мы успели отойти вместе с ранеными, пока они полицаев в фарш крутили…

Майор присматривался к собеседнику. Тот явно пребывал не в своей тарелке. Он что-то знал, или сказался вызов в контрразведку? Объективен ли он в оценке командиров других отрядов? Что там с Мещерским, о котором Булавин отказался говорить? Они и сейчас, между прочим, работают в одном районе…

– Большое вам спасибо, Виктор Афанасьевич. – Алексей закрыл блокнот, пристально посмотрел на собеседника. – С вашей помощью мы ликвидировали несколько белых пятен. Не будете возражать, если мы еще увидимся?

Меньше всего Булавина прельщал второй визит в контрразведку. Побелели костяшки пальцев, но он покладисто кивнул:

– Конечно.

Алексей задумчиво смотрел на закрывшуюся дверь. С предателями в своем отряде Булавин не сталкивался – по его уверению. Значит, проводил грамотную кадровую политику. Достойно ли внимания его волнение? Боевой командир, да и в мирное время сталкивается с опасностью – и вдруг такой испуг? Грешки за душой? Впрочем, у кого их нет. Люди без страха и упрека – только в фильмах. Дозвониться до приемной Мещерского удалось только с пятой попытки – линия была занята. Отозвалась запыхавшаяся секретарша, сообщила, что Павел Филимонович в отъезде, сегодня открывается крупный санаторий в Аркадии – событие эпохальное и политически важное. Поэтому Павел Филимонович будет только к вечеру. Если вообще будет.

«Вы, наверное, не расслышали, – строго сказал Лавров. – Звонят из военной контрразведки». – «Расслышала, – подумав, отозвалась секретарша. – И я все понимаю, товарищ. Но с Павлом Филимоновичем нет связи… разве что через руководство санатория…»

Именно так и было сделано. Ввиду высокого положения фигуранта, СМЕРШ пошел ему навстречу, и когда в десятом часу вечера Мещерский вернулся на рабочее место, в кабинете его уже поджидал гость. По приемной в тревоге сновала щуплая молодая секретарша и постоянно прикладывала ухо к замочной скважине.

Внушительный рослый мужчина с квадратной челюстью застыл на пороге, исподлобья глядя на посетителя. От человека исходил спиртной душок, но он был убедителен, как бульдозер, ползущий на хлипкий сарай. Как он ухитрялся жить в катакомбах? И почему фашисты за два с половиной года ни разу в него не попали?

– Добрый вечер, Павел Филимонович, – вкрадчиво сказал Алексей, освобождая кресло первого секретаря. – Прошу прощения за вторжение, но вас должны были предупредить.

– Меня предупредили, – хрипловато отозвался Мещерский. – Я спешил, как только мог. С чем связан визит, товарищ майор? Чем я, гражданский человек, заслужил недоверие контрразведки?

Снова потянулась «сказка про белого бычка». Никаких претензий, просто органы собирают сведения. Сильно пьяным первый секретарь не выглядел – весть о нежданном визите выбила из его головы остатки хмеля. Но запашок остался.

– Прошу меня простить, товарищ… – Поджав губы, Мещерский двинулся к рабочему месту, а когда опустился в кресло, облегченно вздохнул – примерещится же всякая нечисть… – Такое радостное событие – санаторий «Артемида» восстановили ударными темпами, облагородили территорию, к купальному сезону он уже сможет принять офицеров Красной Армии, проходящих реабилитацию после ранений. Виноват, пришлось выпить после окончания торжественной части…

– Рад за офицеров Красной Армии, Павел Филимонович. Надеюсь, вы в состоянии кое-что вспомнить и рассказать? И перестаньте смущаться, соберитесь.

Можно подумать, майор контрразведки никогда не видел поддатых секретарей партийных организаций.

– Коньяк будете? – по-партийному прямо спросил Мещерский.

– Воздержусь. Но вам не возбраняется. Тем более – такое событие!

– Вот за это и выпьем, – криво усмехнулся первый секретарь. – И за победу, конечно, которая уже не за горами.