Поджигатель сердец (СИ)

— Нет, — тихо, но твердо произносит он, прижимая ее ладони к своей груди, смотрит в лазурные глаза и целует в лоб. — Ты больше никогда не будешь резать вены. Я не позволю.

Мышцы стягивает остатками вчерашней боли. Будто звезды мерещатся в зелени глаз Адриана.

— Нам пора, — устало произносит Агрест.

И Маринетт достает привычную маску из ящика стола, стягивает волосы в два коротких хвостика, готовая вместе с Адрианом разорвать последнюю нить, удерживающую его в этом городе.

И на следующий день весь город поставлен на уши известием о том, что после сожжения очередного здания Поджигатели оставили записку:

«Мы заканчиваем сжигать дома в Париже, все, что мы хотели — мы уже сделали. Можете воспользоваться следующей информацией, как вам угодно, но даже не пытайтесь нас разыскивать. Мы появимся тогда, когда посчитаем нужным.

Наши имена — Маринетт Дюпэн-Чэн (успокойте моих родителей, со мной все в порядке) и Адриан Агрест (передайте пламенный привет воспитателям в приюте)».

И сбежали.

*

В лазурных глазах Маринетт Дюпэн-Чэн отражаются огни города за окном. Старый поезд мирно охает, скрипит и грохочет по рельсам, увозя двух потенциальных преступников подальше от известного всем города любви. Где-то под боком сонно ворочается Адриан, обвивая ее тонкую талию рукой.

— Ты почему не спишь? — тихо интересуется он, стараясь не разбудить спящих на соседних койках соседей.

— Думаю о том, что будет с родителями и друзьями, — Дюпэн-Чэн грустно улыбается в темноте.

— Алья, наверное, будет рвать и метать, а еще непременно попытается сорваться на поиски нас, а Нино будет ее отговоривать, — Маринетт тихо смеется, утыкаясь лицом Агресту в шею. Адриан тянет ее за собой, и старушка-кровать устало скрипит под их весом.

Маринетт знает — любви не существует. Да и не нужна она — звезды же есть.

(И с тех пор Дюпэн-Чэн видит их все чаще).

Комментарий к Решающая спичка

Только давайте не будем спорить о том, бывают ли боль и кровь при первом сексе, ладно? У всех все по-разному, может быть - может не быть. Считайте, Маринетт не повезло.

Ошибки в пб.

Кстати, это еще не конец. Будет что-то типа эпилога, но я до самого конца буду молчать о том, хорошо все закончится или нет.

Жду отзывов (и, возможно, теорий) по поводу этой и последующей части. Ваш Кот<3

========== Пламя ==========

Осенние солнечные лучи мягко играют с водной гладью мелкой речонки с довольно быстрым течением. Погода и не теплая, и не холодная еще; едва различимый аромат мороза стоит в воздухе, наполняя легкие необъяснимой свободой и легкостью. Серебристый иней в утренних лучах солнца блестит тонкой корочкой на жухлой траве. Яркие, пестрые кленовые листья выглядят слишком неправильно рядом с этим хмурым платиновым небом, словно веселый клоун в рыжем парике, насмехаясь, сидит среди скорбящих людей на похоронах.

Хрупкая, неправильно худая девушка с короткими черными волосами, укутанная в пестрый клетчатый плед, сидит на обмерзлой лавочке. Дыхание, — слишком прерывистое, — вырывается белоснежным, хрустальным парком, от чего бледно-розовые губы покрываются тонкой, легко рвущейся, едва ощутимой пленкой. Рядом, собранные горкой, поздние яблоки ютятся на деревянной лавке, удерживаемые рукой девушки.

У нее мертвенная бледность в последнее время и слишком холодные, слабые руки.

У Маринетт кружится голова, и с самого утра яростное желание не вытаскивать свои кости, обтянутые сетью вен и пленкой тонкой кожи, из кровати, но она упорно продолжает глядеть в сторону калитки, ведущей в ее любимый мирный уголок — сад. На телефон приходит совершенно глупое и не нужное сейчас сообщение.

[Ты еще во дворе]

Не вопрос — утверждение, достойное упрямого и немного непонятного для Дюпэн-Чэн характера юного светловолосого, — и не в меру серьезного, — Агреста.

[Ты скоро вернешься?]

Слабые пальцы едва слушаются своей усталой хозяйки. У Маринетт, кажется, вся жизнь такая — сложная, непослушная, короткая.

[Ты же знаешь, нужно уладить все проблемы с нашими новыми нелегальными документами]

[Прости]

Ее сообщение, как хрустальный плач младенца, как вся боль, скопившаяся в душе юного Адриана Агреста, пожалуй, повзрослевшего слишком рано.

Сердце болит. И голова. И кости.

Маринетт уже давно не чувствует едкого дыма на кончиках волос, слез счастливо-безумного смеха и тяжести латексной маски на лице.

И лезвия больше нет. Ничего привычного и родного больше нет.

Только все чаще уставший и раздраженный Адриан Агрест и болящие от недостатка витаминов кости.

Морозный осенний ветер треплет короткие черные волосы.

*

Легкая морось дождя прибивает пыль на асфальте, оставляет мелкие крапинки на тротуарной плитке, придает воздуху влажный, свежий аромат. Сердце колотится о ребра быстро-быстро и, кажется, готово выпрыгнуть от нелепого, простого и обыденного счастья, отчего и небо выглядит не таким хмурым, и день не таким ужасным, и жизнь простой и легкой.

— Зонта у нас с тобой, конечно же, нет, — задумчиво произносит Адриан, неслышно подходя к своей девушке со спины.