Поединок

– А что дальше? – делая ударение на втором слове, тупо переспросил Влодарек и, покраснев как рак, вспомнил о порученном задании. – Извини, но мне приказано тебя соблазнить.

Бьянка улыбнулась: не оскорбительно – дружелюбно.

– Овладеть – пожалуйста, соблазнить – никогда.

Она вдруг легко вспорхнулас места и мягко, как кошка, устроилась на подлокотнике кресла Влодарека. Очень породистая кошка. И с опасными когтями-маникюром.

– Время – деньги, – зашептали её горячие губы прямо в ухо звездобоя – так поступают агентессы, нежелающие доверять секреты «жучкам» и «клопам» , повсюду расставляемым вездесущими космическими шпионами, в том числе и теми, кого за уши не оттащишь от хроноскопа. – Ты не поверишь, «пионер», каких колоссальных расходов требует даже едва заметный откат назад. И вообще, шутки с временем, как и шутки с женщинами, глупы и неприличны – заруби это себе на носу!

Бьянка вернулась в кресло, продолжая спокойно курить и изучающе поглядывая на сбитого с толка звездобоя.

Влодарек безуспешно пытался осмыслить сказанное девушкой – сказанное, по-видимому, неспроста. «Может быть, Вуайер остался недоволен прежним наблюдателем-посредником, роль которого исполнял Мамблер, и передал его функции этой загадочной прелестнице? И, как обычно, произвёл замену с присущей ему тягой к дешёвым сценическим эффектам?» И Ян ещё энергичнее заскрипел мозгами в поисках ответа на мучившие его вопросы, но тут увидел, что в него летит дымящийся сигаретный окурок.

Окурок ударился в грудь звездобоя и упал ему на колени.

Ян вдруг ощутил себя стоящим на краю бездонной пропасти – но не во ржи, а по уши в дерьме.

Бьянка ван де Вельде смотрела на него с искренним сочувствием. Калейдоскопические картинки в её расширившихся на пол-лица и без того больших глазах сменяли друг друга с невиданной бвстротой.

– Что происхо… – начал было Влодарек, но его враз охрипший голос прервался на полуслове и растворился в упавшей на мир темноте – вместе со взыскующим ответа обладателем голоса.

* * *

Барбара Энн деликатно постучала в дверь туалета. Оттуда не доносилось ни звука. Она постучала снова, более настойчиво. Потом подёргала ручку и убедилась, что дверь заперта изнутри. Третья выбитая костяшками пальцев Барбары дробь была не деликатной и не настойчивой – требовательной. Требовательность обеспокоенной менеджерши осталась без ответа: открывать ей явно не собирались.

Вполголоса выругавшись сквозь зубы, Барбара достала ключ и, наплевав на чужое прайвэси, отперла замок и толкнула створку двери.