Поэма о скрытом смысле. Первый дафтар

Руку он к пульсу ее приложил и, одно-другое,

вновь расспрашивал о Произволе Небес.

150 Когда кому-то колючка /заноза/ в ногу вонзится,

он ногу свою на колено положит.

Концом иглы поищет он конец ее,

а если не найдет, то губами увлажнит ее.

Раз колючка в ноге стала настолько трудно находима,

с колючкой в сердце как быть? Дай же ответ!

Если б колючку в сердце увидел каждый подлец,

когда бы печалям [можно было] одолеть любого [человека]?

Кто-то под хвост ослу колючку приложит,

не зная, как устранить ее, осел начнет скакать.

155 Он скачет, а та колючка крепче вонзается,

нужен некто разумный, чтобы колючку изъять.

Осел для устранения колючки от жжения и боли

навзбрыкивал крупом, сто мест ударив /поранив/[39].

Тот изымающий колючки мудрец (хаким) был искусен,

рукой прощупывая, точку за точкой /место за местом/ проверил.

У наложницы путем рассказа

расспрашивал он о жизни [ее] приятелей.

Мудрецу историй она наговорила, разболтав

о [бывшем] положении, господах, городах и житии[40].

160 На повествование истории ее навострил он ухо,

на пульс и биение его навострил он рассудок:

от имени чьего когда пульс скакнет,

тот и есть устремление души ее в [этом] мире.

Приятелей и города ее перечислив,

затем города другого название он привел.

Сказал он: «Выехав из города своего,

в каком городе жила ты больше всего?»

Название города она сказала, да и то мимоходом,

цвет лица и пульс ее иными не стали.

165 О господах и городах один за одним

вновь говорила она, о месте, хлебе и соли.

Город за городом, дом за домом историю она рассказывала,

ни вена /ни жила/ не дрогнула ее, ни щеки не побледнели.

Пульс ее был в своем состоянии, без нарушения,

пока он не спросил о Самарканде, (который) как канд[41].

Пульс подскочил, лицо зарделось и побледнело,

ибо от одного самаркандца, ювелира, ее отлучили.

От страдалицы мудрец эту тайну узнав,

корень боли и беды [ее] обнаружил.

170 Сказал он: «Улица его какая в квартале?»

«Сар-и пул, – сказала она, – а улица Гатифар»[42].

Сказал он: «Я узнал, страданье твое в чем состоит, [и] скоро,

избавляя тебя, колдовства покажу.

Радостной будь, беззаботной /букв.: свободной/ и защищенной, ибо я

то сотворю с тобой, что дождь [творит] с лугом.

Я печаль твою снедаю, а ты печалью не снедайся,

к тебе я сострадательнее, чем сто отцов.

Да смотри, об этой тайне ни с кем не говори,

даже если шах у тебя будет много выпытывать.

175 Когда могилой тайне твоей сердце станет,

то желание твое быстрее обретется.

Сказал Посланник о том, что каждый, кто таинство сокрыл,

быстро сочетается с желанием своим[43].

Семя когда в земле скрывается,

таинство его истоком зелени сада становится.

Если б золото и серебро не были укрыты,

когда б они выросли под рудником?»

Обещания и нежности того хакима

сделали страдалицу защищенной от страха.

180 Обещания бывают истинными и сердцу приятными,

обещания бывают мнимыми и тревожными.

Обещанье человека щедрости [стало] сокровищем души,

обещанье нелюдя стало страданием души.

[О том, как] тот вали постиг страдание [наложницы] и доложил падишаху о ее страдании

Затем он встал и отправился к шаху,

шаху о [деле] том чуть-чуть дав знать.

Он сказал: «Мерой [правильной] будет того мужчину

нам доставить сюда из-за этакой боли.

Вызови мужчину-ювелира из того города далекого,

златом и одеждами /букв.: халатом/ ты прельсти его».

[О том, как] падишах отправил посланцев в Самарканд, дабы они привели ювелира

185 Шах отправил в ту сторону двух посланцев,

двух способных и двух умелых, весьма справедливых.

До Самарканда дошли те двое повелителей

к тому ювелиру от шахиншаха вестниками радости:

«Эй, тонких (дел) мастер, исполненный знания,

известно в городах /странах/ стало о тебе /букв.: описание твое/,

Вот, такой-то шах за мастерство ювелира

выбрал тебя, потому что ты превосходен.

Итак, возьми сии (царские) одежды, и золото, и серебро,

если приедешь ты, то будешь избранным и наперсником (надим)».

190 Мужчина, (царской) одежды и денег уйму завидев,

прельстился, с городом и детьми порвав.

Пустился, радуясь, в путь мужчина,

не ведая, что шах нацелился на жизнь его.

Вскочил на арабского коня и радостно поскакал,

ценой за кровь свою халат /одежду/ посчитал.

Эх, отправился он в путешествие, сто [крат] довольный,

сам, своими ногами к Роковому приговору [судьбы][44].

В воображении у него владение, могущество и почет.

Сказал ‘Азра’ил (???????) [= Ангел смерти]: «Иди, конечно, ты победишь».

195 Когда прибыл с дороги тот мужчина-чужестранец,

привел его к шаху врачеватель.

К шахиншаху подвели его изящно,

чтобы сгорел он от тиразской свечи[45].

Шах, увидев его, возвеличил весьма,

золота сундук ему преподнеся.

Затем сказал хаким: «О великий султан,

ту наложницу этому господину отдай.

Чтобы наложница, соединившись с ним, приятною стала,

[и] вода соединения его тот огонь отражала».

200 Шах ему пожаловал луноликую ту,

сочетав обоих искателей [интимного] общения (сухбатджуй).