Поэмы Оссиана

Приятна песнь твоя слуху Оссиана, дочь многоводной Луты! Ты слышала пение ушедших бардов в дремотных мечтаниях, когда сон нисходил на вежды твои под журчание Морху.[329] Возвращаясь с ловитвы в солнечный день, ты слышала пение бардов, и твоя песнь приятна! Сладостна она, Мальвина, но размягчает душу. Есть радость и в скорби, если мир поселяется в горестном сердце. Но печаль изнуряет скорбящих, дочь Тоскара, и коротки их дни. Вянут они, как цветок, пораженный медвяной росой, когда солнце палит его жаром, а капли ночные еще отягчают головку его. О дева, внемли Оссиановой повести, он вспоминает юные дни.

Король повелел, я распустил паруса и устремился к заливу Кромы, гулкому заливу Кромы в любезном Инис-файле.[330] Высоко на бреге вздымались башни Кротара, властителя копий, Кротара, некогда славного в битвах своей юности, но старость уже поселилась обок вождя. Ротмар поднял меч на героя, и гнев охватил Фингала. Он послал Оссиана сразиться с Ротмаром в битве, ибо властитель Кромы был товарищем юных его дней.

Я выслал барда вперед песни пропеть; я пришел в чертоги Кротара. Там сидел герой, окруженный доспехами праотцев, но очи его погасли. Седые кудри его колыхались вкруг посоха, на который оперся воин. Он напевал песню минувших времен, когда достиг его слуха звон оружия нашего. Кротар встал, простер свою дряхлую длань и благословил Фингалова сына.

"Оссиан, - промолвил герой, - исчезла сила десницы Кротара. О, если б я мог поднять свой меч, как в те дни, когда бился Фингал на Струте! Он был первым из смертных, но и Кротар славу сумел стяжать. Король Морвена воздал мне хвалу и возложил на десницу мою горбатый щит Калтара, которого сам герой в битве сразил. Взгляни, висит ли сей щит на стене, ибо ослепли Кротара очи! Так ли силен ты, Оссиан, как твои праотцы? Дай старику осязать десницу твою".

Я протянул королю десницу, он осязает ее дряхлыми дланями. Вздох исторгся из груди его, и заструились слезы. "Ты силен, мой сын, - сказал он, - но слабей, чем король Морвена. Но кто из могучих бойцов сравнится с этим героем? Зададим же пир в чертогах моих, и пусть мои барды затянут песнь. Внемлите, сыны гулкозвучной Кромы, он велик, кто сейчас в стены мои вступил!"

Пир начался. Арфа звенит, и веселье царит в чертоге. Но это веселье скрывало вздох, что сумрачно в каждой груди таился. Было оно, как слабый луч луны, скользящий по туче небесной. Наконец умолкли арфы, и дряхлый король Кромы заговорил; он не пролил ни единой слезы, но голос его трепетал от вздохов.

"Сын Фингала, ужель ты не видишь, что мрак воцарился в чертоге пиршеств Кротара? Душа моя не была мрачна на пиру, когда были живы люди мои. Радовал приход чужеземцев, когда мой сын блистал в чертоге. Но, увы, Оссиан, угас этот луч, не оставив ни отблеска за собой. Знай, сын Фингала, что пал он в битве отца своего. Ротмар, вождь травянистой Тромлы, узнал, что очи мои погасли, узнал, что оружие мое в чертоге развешено, и гордыня его воспрянула. Он пошел на Крому, под его десницей падали люди мои. Я надел доспехи в чертоге; но что мог сделать Кротар незрячий? Шаги мои были нетверды, скорбь была велика. Я призывал прошедшие дни, те дни, когда я сражался и побеждал на кровавом поле. Мой сын воротился с ловитвы, златокудрый Фовар-гормо.[331] Он еще не вздымал меча в сраженьях, ибо десница его была молода. Но сердце юноши было бесстрашно, пламя доблести горело в очах. Он увидел неверную поступь отца и тяжко вздохнул. "Король Кромы, сказал он, - не затем ли вздыхаешь ты, что нет у тебя сына, не затем ли, что слаба десница Фовар-гормо? Но я, мой отец, уже начал чувствовать крепость мышцы своей. Я уже извлекал меч моей юности, я уже натягивал лук. Дозволь мне с бойцами юными Кромы встретить этого Ротмара. Дозволь, отец, мне встретиться с ним, ибо я чувствую, как пылает моя душа".

"И ты встретишься с ним, - сказал я, - сын незрячего Кротара! Но пусть другие пойдут впереди тебя, чтобы услышал я твоего возвращения поступь, ибо очи мои не увидят тебя, златокудрый Фовар-гормо!" Он пошел, он встретил врага, он пал. Враг приближается к Кроме. Тот, кто сразил моего сына, пришел, и с ним все его острые копья".

"Теперь не время полнить чашу", - сказал я и поднял копье. Мои ратники узрели огонь в моих глазах и встали вокруг. Всю ночь мы шагали по вереску. Серый рассвет взошел на востоке. Узкий зеленый дол предстал перед нами, и синий поток по нему струился. На брегах стоит мрачное войско Ротмара в полном блеске своих доспехов. Мы сразились в долине; они бежали; Ротмар пал под мечом моим. День еще не сошел к закату, когда я принес его оружие Кротару. Дряхлый герой ощупал его руками, и душа его радостью озарилась.