Поэтические воззрения славян на природу. Сотворение мира и первые существа

Молния – неразлучная спутница темной тучи; она нарождается из ее недр и в гимнах Ригведы называется ее детищем. Это повело к расширению понятия о небесной Змее, к сочетанию с ее именем не одной только молнии, но и вообще громовой тучи. В народных преданиях змей выступает то с тем, то с другим значением, и даже в большинстве эпических сказаний он представитель громоносных облаков; вместе с этим ему придаются те исполинские фантастические формы и тот демонический характер, какие издревле соединялись с мрачными тучами, непримиримыми врагами бога-громовника. В гимнах Ригведы хотя и встречаются указания на представление молний змеями, например, в следующем воззвании: «да обрадуют утомленный скот щедро дарующие колодцы и змеи (= дождевые тучи и молнии), да ниспошлют земле дождь от облаков, гонимых Марутами»; но преимущественно змей принимается за воплощение тученосного демона Вритры, с которым сражается громовержец Индра. Священные песни называют Вритру Ahi. Санскр. ahi, ahîna, бенг. ohi – змея; в зендской ветви ahi, согласно с законами изменения звуков, переходит в azi или aji (аджи), арм. ij и ôdz; в старославянском языке соответствующая форма – жжь (= анжь, уж), польск. waż – змей[370]; греч. έχις έχιόνα, лат. anguis, литов, angis, сканд. öglir – уж др. – нем. unc – змей, unke – уж и змей. Слова эти имеют в санскрите корень ah или anh (с носовым звуком) – сжимать, душить, сдавливать, что указывает в змее страшного гада, который опутывает (связывает) свою добычу кольцами, сжимает и душит ее; сравни: санскр. anhu – тесный, греч. άγχω и лат. ango – давить, душить, angina – жаба, удушающая горловая опухоль, angustus – узкий, тесный, литов, anksztis и готск. aggvus – с тем же значением, кимр. angu – обнимать, заключать, слав, же – catena, зъ, в зъ, пол. wiaz – vinculum, зити – стеснять (вязати, wiazać), зл (wezel), узкой (wazki). От того же корня образовались и слова для обозначения давящей тоски, страха и бедствия: санскр. anhas – печаль, несчастие, грех, перс. azîdan – беспокоить, печалить, греч. άχω – то же, лат. angor – удушение и печаль, огорчение, anxius – боязливый, опечаленный, готс. agan – бояться, agis – страх, aggvitha = angst, ирл. agh – страшиться, ang, ing – опасность, беда, наконец, русск. ужас. Змей-Вритра окутывает небо мрачными покровами и, запирая дождь в своих облачных горах, не пускает его на жаждущую землю – до тех пор, пока горы эти не будут отомкнуты молнией Индры. Потому он называется разбойником, похитителем небесных коров и укрывателем водных источников; другие имена, даваемые Вритре: Çushna – иссушающий и Kuyava – производящий бесплодие, ибо он запрятывает, таит божественную сому (= живую воду дождя) и тем самым порождает на земле засуху и неурожай. «О Индра! взывает священная песня, ты могущественно гонишь змею из сего мира, просветляя собственное царство. Опьяненный сомою, ты поражаешь Вритру в голову своей громовой палицею и проливаешь бурно шумящие потоки. И небо, и земля содрогаются в страхе от твоего гнева!» По свидетельству других гимнов, Индра бросается на злого, бешеного Вритру, возлежащего на горах, разбивает его на части сильными ударами громовой палицы и низвергает долу в стремительном разливе вод. Итак, в индийской мифологии в образе змея олицетворяются большие, скученные массы облаков; но иногда ahi употребляется во множественном числе и служит указанием на олицетворение туч многими змеями. Миф о борьбе бога-громовника со змеем сохраняет и Авеста, с тем, однако, различием, что здесь место Индры, низведенного древними персами на степень существа злого, заступает Траэтаон, который сражается с Aji dahâka (змеем-разрушигелем, перс, ajdahâ, серб. аждаха, аждава, аждаjа). По учению персов, Ариман, злобный представитель мрака, сражаясь с Ормуздом (божеством света и всяких благ), прыгнул на землю в виде змеи (т. е. в виде ниспадающей молнии), проник до самого центра, вошел во все земные создания и самый огонь осквернил копотью и дымом. Битвы с ним нескончаемы, так как после каждого поражения он снова восстает в парах и туманах и потрясает мир грозою. Греческий змееголовый Тифон есть воплощение грозовой тучи; даже в историческую эпоху греки обозначали этим именем сгущенные массы облаков, бурные вихри и крутящиеся смерчи: «coelum atrum et fumigantes globi et figurae quaedam nubium metuendae, quas τυφώνς vocabant, impendere imminereque ac depressurae navem videbantur»[371]. Смерч в старинных наших словарях толкуется: «оболок, который, с неба спустившися, воду с моря смокчет». Τυφάω или Τυφωεύς (vaporinus), наполняющий воздух парами и душным зноем, есть сын Тартара (грозового демона) и матери-Земли, ибо образуется из земных испарений, или сын, порожденный небесной богинею Герою. Гезиод в своей Теогонии говорит о Тифоне, что у него на плечах вращаются сто драконовых голов, дышащих пламенем и издающих громкие звуки, подобные реву льва, мычанию быка, вою собаки и свисту пущенных стрел (= метафоры грома и завывающей бури), что от него произошли буйные ветры, несущие дождь и опустошение нивам. Рядом с этим мужским олицетворением выступает и женское, как супруга Тифона – Ехидна, которая изображалась наполовину женщиной, наполовину чудовищной змеею. От этой четы произошли все змеиные существа: Горго, отец змеевласых, Горгон[372], гесперидский дракон, лернейская гидра и друг. К той же породе принадлежат и гиганты – великаны, у которых вместо ног были змеиные хвосты; имея большие крылья, они двигались с быстротою молнии. Гиганты[373] порождены Землею из капель Урановой крови, т. е. из пролитых небом дождей. В этих преданиях о рождении облачных великанов и змей матерью-Землею сочетались два представления: с одной стороны, облака образуются из паров, подымающихся с увлаженной земли; а с другой, надвигаясь на небесный свод с краев горизонта, они кажутся как бы исходящими из-под земли, рождающимися из ее материнских недр. Сам Тифон называется гигантом и, следовательно, стоит с ними в ближайшем родстве. По словам Аполлодора, он был громадный исполин, головой своею достигал звезд, а простертыми руками касался солнечного восхода и заката; извергая клубы огня, издавая страшное шипение, он бросал на небо камни и вызывал богов на битву. Зевс, говорит Гезиод, бросил в него молнии, и низверженный Тифон упал в преисподние вертепы Тартара[374]. Предание о битвах бога-громовника со змеями составляет общее достояние всех индоевропейских народов; оно послужило материалом, из которого создались многочисленные поэтические сказания. Народный эпос в сагах, сказках и песнях часто любит обращаться к этому мифическому событию и воспевает его в разнообразной обстановке, с теми или иными отменами и добавлениями, вызванными местными и историческими условиями; тем не менее, однако, вариации эти удерживают яркие черты взаимного сходства и несомненной древности. На обязанности богатырей и героев, заступающих в народном эпосе место позабытого громовержца, лежит трудная задача побивать чудовищных змеев. Геркулес еще в колыбели задушил двух громадных змей и впоследствии, когда возмужал, должен был сражаться с драконами; у племен германской отрасли Зигмунд, Зигфрид и Беовульф были храбрые победители драконов; наш Добрыня и другие сказочные богатыри славятся тем же подвигом. В Тамбовской губ. поселяне толкуют, что во время грозы летают огненные змеи и, подобно дьяволу, стараются спрятаться от громового удара; но Бог преследует их своими меткими стрелами, и если случится, что змей будет поражен возле какого-нибудь здания, то оно непременно загорается от излияния и брызг змеиной крови. В других местах рассказывают, что нечистые духи, преследуемые стрелами Ильи-пророка, скрываются в гадов, т. е. превращаются в змей. Один из старинных памятников восстает против мнения суеверов, будто Илья-пророк «пущает по облакам молнии и гонит змия». В апокрифической беседе Панагиота с Фрязином Азимитом[375], при объяснении: отчего бывает гроза? – сказано: «девять ангелов, обравшись на небеси, радуются о славе божественной и трепещут своими крыльями, и от ударения крыльями облака идут по аеру, гремят и дождят; а от силы ангельской исходит огонь и молния с великим громом на проклятого змия». По чешскому поверью: кто владеет дубинкою, которою на вешний Юрьев день убита змея, тот непобедим в сражениях; дубинка эта есть громовая палица, которою Перун, или вместо него Георгий-победоносец, разит змея при начале благодатной весны. Змей тотчас лопается, если бросить в него нож или огниво (= молнию).