Поэтические воззрения славян на природу. Сотворение мира и первые существа

Наравне с девами судьбы, обитавшими у небесных источников, он ведает все тайное; поэтому в сказке о Марке Богатом Василий Бессчастный идет к царю-змею, обращается к нему с тремя вопросами или загадками, и царь-змей разрешает их. Загадки все мифологического содержания: про вековой дуб, под которым спрятаны золотые сокровища (= туча, закрывающая солнце), про кит-рыбу, что лежит мостом через все море широкое, и, наконец, о перевозчике, который обязан перевозить смертных на тот свет. В норвежской редакции сказочный герой задает дракону вопросы о весенних дарах природы, похищенных демонами зимы: отчего нет в королевском колодце воды? куда унесена прекрасная королевна и где затерян ее золотой ключ? т. е. где сокрытые дождевые источники, куда исчезла богиня лета и где спрятан золотой ключ-молния, отпирающий светлое небо и дождевые облака? Сказка эта известна у всех индоевропейских народов; но особенно важною для нас признаем мы сербскую редакцию, где вместо царя-змея вопросы обращены к Судьбе. Аполлон, победитель Пифона, имел в Дельфах оракул; треножник, на котором восседала вещая пифия, стоял над расселиною горы, откуда исходили испарения, наводившие на вдыхающую их жрицу род исступления. Все, что она изрекала, признавалось за слово самого божества, которое (по первоначальному представлению) вещает к людям громовыми глаголами из туманов облачных гор. Кассандра и брат ее Гелен, оставленные в святилище Аполлона, получили дар предвещаний от змей, которые очистили их слух (уши), сделали его столь чутким к восприятию всякого знания, что они стали понимать язык птиц; сходно с этим, Афина очистила слух предвещателю Тирезию и взамен отнятого у него зрения дала способность разуметь птиц, т. е. взамен дневного света, сокрытого темными тучами, дается возможность слышать напевы грозовых птиц. Тем же знанием наделяет и вкушение драконовой крови. Эдда рассказывает, что Зигурд, после убиения Фафнира, стал жарить его сердце на горячих угольях; когда оно запенилось кровью, Зигурд, желая узнать – готово ли драконово сердце, дотронулся до него пальцем, обжегся и сунул палец в рот: едва кровь Фафнира попала ему на язык, как в ту же минуту он стал понимать птичьи речи и вслед за этим съел сердце целиком. По русским преданиям, кто съедает змеиные сердца, тот становится сильномогучим богатырем. В одной из наших сказок охотник увидал горящий пень, а в огне змею, помог ей вылезть, и змея одарила его в благодарность разумением языка животных. С этою сказкою сходны сербская: «Немушти jезик» и немецкая: «Die weisse schlange». Змеиный царь плюет в открытый рот пастуху и дает ему «немушти jезик», т. е. способность понимать речи животных[396]; напомним, что слюна – метафора дождя и что из нее создан был вещий Квасир. Немецкая сказка о белой змее начинается так: жил некогда царь, славный своей мудростью; во всем свете не было ничего, что бы оставалось для него тайною. У этого царя соблюдался обычай: каждый день, по окончании обеда, верный слуга приносил ему какое-то закрытое блюдо, и царь не иначе его отведывал, как оставшись наедине. Раз, вынося таинственное кушанье, слуга полюбопытствовал взглянуть на него, поднял крышку и увидел белую змею; он отрезал себе небольшой кусок и взял в рот. В ту же минуту послышался ему за окном странный говор многих тоненьких голосов: то были воробьи, весело болтавшие на дворе, и слуга догадался, что он получил дар понимать животных[397]. В Малороссии ходит такой рассказ: ехал чумак с наймитом, остановились на попас и развели огонь. Чумак отошел в сторону, свистнул – и сползлась к нему целая стая змей; набравши гадюк, он вкинул их в котелок и начал варить; когда вода закипела, чумак слил ее наземь; слил и другую воду и уже в третью всыпал пшена. Приготовил кашу, поел ее и велел наймиту вымыть котелок и ложку: «да смотри, – говорит, – не отведывай моей каши!» Наймит не утерпел, наскреб полную ложку гадючьей каши и съел; чудно ему стало! видит и слышит он, что всякая травка на степи колышется, одна к другой наклоняется и шепчут: «я от такой-то болезни помогаю!», «у меня такая-то сила!». Вздумал подойти к возу, а волы говорят: «вот идет закладать нас в ярмо!» И во всех звуках, какие только доходили до его слуха, стали ему слышаться разумные речи[398]. Народные былины вспоминают о богатырях, которым было доступно это высшее ведение; о князе Романе, например, сказано, что он был хитер-мудер, «знал языки воронйные, знал языки все птичие». Белая змея – олицетворение летнего, белоснежного, т. е. озаренного солнечными лучами облака, и потому в преданиях стоит в близкой связи с другим олицетворением дождевого облака – белою женою (weisse frau); и та, и другая стерегут живую воду, и белые жены нередко принимают на себя змеиный образ. Вкусить мяса белой змеи – то же самое, что испить воды мудрости = пролить дождь и услышать (= уразуметь) вещие глаголы грозовых птиц и животных.