Поэтические воззрения славян на природу. Сотворение мира и первые существа

Заклятая или очарованная царевна выступает героинею весьма многих сказок у всех индоевропейских народов, и сказки эти, несмотря на обилие сходных сторон, представляют довольно разнообразные вариации одной и той же основной темы. Очарование не всегда состоит в изменении человеческого образа на змеиный или иной животненный, что тесно связывается с древнейшим олицетворением сил природы различными птицами и зверями; но выражается еще в более простой форме – в изменении белого цвета на черный, т. е. в утрате блеска, сияния, а следовательно, и красоты. Царевна-красавица, царством которой овладевает вечно шумная, беспокойная нечистая сила, теряет свой белоснежный цвет и делается черною, а белые кони, на которых выезжает ее колесница, превращаются в вороных. В таком помраченном виде сидит она в заколдованном дворце или замке (= в зимней туче). Чтобы освободить ее из-под заклятия, от сказочного героя требуется семь лет молчания; это потому, что на все зимние месяцы Перун действительно замолкает. Злые духи напрягают все свои усилия, чтобы устрашить и прогнать избавителя, и в продолжение трех ночей испытуют его смелость различными демонскими наваждениями: то грозят ему мучительною смертию, то скачут на него бешеными конями, то со всех сторон окружают его клокочущим пламенем, и т. д. По мере того, как близится срок избавления, чернота все более и более умаляется: и царевна, и кони ее становятся белыми сначала до пояса, потом до колен, а наконец, и совсем освобождаются от влияния нечистой силы. Это то самое представление, на котором зиждется большая часть народных эпических сказаний: богиня весны (дева-Солнце), обессиленная ведьмою-Зимою или помраченная демоном-змеем, утрачивает на известное время свою блистательную красоту и снова обретает ее по окончании срока испытания. Той же изменчивой судьбе подвластны и прекрасные нимфы вод (т. е. дождевых источников): являясь в летнюю пору в легких, белоснежных облачных тканях, озаренных яркими лучами солнца, в зимние месяцы они одеваются в черные, траурные покровы и подвергаются злому очарованию. Это так называемые белые жены и девы (weisse frauen, weissgekleidete jungfrauen), о которых рассказывают немецкие саги, постоянно связывая с ними идею заклятия. Они осуждены пребывать в заколдованных (захваченных нечистою силою) или подземных замках, в недрах гор и в глубоких источниках, оберегают сокрытые там клады – несчетные богатства в золоте и драгоценных каменьях, и нетерпеливо ждут своего избавителя. В известные дни года жены и девы эти показываются невдалеке от своих жилищ очам смертных, преимущественно невинным детям и бедным пастухам; показываются они обыкновенно весною, когда цветут майские цветы, на праздник Светлого Воскресения и на Рождественскую ночь, следовательно, в такое время, с которым соединяется мысль о грядущем или уже наступившем пробуждении природы от зимнего сна. Народные саги повествуют о пастухах и путниках, которые видели, как при свете полуденного солнца появлялась прекрасная дева, в белоснежной одежде, со связкою ключей в одной руке (иногда – на поясе) и с пучком весенних цветов в другой, раскладывала для просушки зерна пшеницы или мотки пряжи и смотрела на все дружелюбно, но грустно. Взятые у ней и принесенные домой зерна и прядево обращались всегда в чистое золото. Показываясь у источников, она черпает воду в золотое ведро, умывает лицо и руки, расчесывает золотым гребнем свои роскошные, золотистые косы и потом удаляется в горы или замок. Одному крестьянину подарила белая дева прядь (очесок) своих волос; воротившись домой, он нашел эту прядь золотою. У чехов также известна bilapani, которая весною и летом появляется возле студенцов, разговаривает с детьми, пасущими стада, и потом скрывается в колодце. В Витебске существует предание о заклятой царевне-красавице, обитающей в Воксальной горе; там посреди великолепного чертога, освещенного бесчисленным множеством огней, восседает она на золотом троне, одетая вся в белое, а подле нее лежат груды золота и бриллиантов. Накануне Купалы царевна выходит из горы и рассыпает вокруг себя бриллианты, которые, впрочем, немедленно превращаются в прах, как скоро прикоснется к ним рука человека. В двенадцатом году, перед народною войною, она звонила по ночам в соборный колокол; но едва приближались к ней, как тотчас же исчезала. Заколдованные замки, дворцы и горы суть тучи, оцепененные дыханием зимы; затаенные в них клады: золото и самоцветные каменья = солнечное сияние; водные источники = небесные криницы живой воды, т. е. дождя; связка ключей = метафора молний, отмыкающих облачные подземелья, скалы и криницы. Чтобы освободить белую деву от заклятия, необходимо соблюдение тех же условий, на которые указано выше: это или тяжелое испытание, налагаемое на избавителя (он должен держать ее за руку и хранить строгое молчание, не устрашаясь дьявольских видений), или поцелуй, уничтожающий влияние колдовства. Такой подвиг под силу только громовнику; старинные предания представляют его то прекрасным ребенком, рождающимся в шуме весенней грозы, то пастырем небесных стад; согласно с этим, белые жены и девы ищут своего избавителя между детьми и пастухами. Один рыбак только что забросил свои сети, как увидел перед собою белую деву со связкою ключей: «твоя жена (сказала она) разрешилась мальчиком; ступай домой, возьми ребенка и принеси ко мне, чтобы я могла поцеловать его и быть свободною». Рыбак поспешил домой и нашел, что жена его действительно родила мальчика; но прежде, чем исполнить просьбу белой девы, он, по совету священника, окрестил дитя и затем уже понес его на гору. Белая дева сидела в слезах и горько жаловалась, потому что только поцелуй некрещеного ребенка мог освободить ее от заклятия. В другом месте показалась двум пастухам полубелая, получерная женщина и просила их взойти на гору и освободить ее, в награду за что им достанется все хранящееся там золото; но пастухи не могли победить своего страха, и когда минул час освобождения – она погрузилась в гору, откуда долго слышались раздирающие душу, печальные ее жалобы; теперь не прежде, как через сто лет родится тот, которому можно будет избавить ее! Несомненна близость этих сказаний, во-первых, с преданиями о героях, спящих очарованным сном в подземных пещерах, и, во-вторых, – с преданиями о богине Гольде; увлеченная в полет неистового воинства, frau Holda скрывается в недрах гор и остается там со всею своею свитою до тех пор, пока не наступит время ее освобождения и торжественного странствования по земле; подобно белым женам и девам, она купается при полдневном солнце, расчесывает свои волосы и при встречах с людьми награждает их золотом. Сокрытию в горах и подземельях соответствует погружение в глубину вод; идея того и другого представления одна и та же, хотя и выражается в различных поэтических образах: вместо облачных гор и подземелий фантазия живописует тучи, как дождевые моря, озера и источники. Гольда живет не только в горных пещерах, но и в прудах и колодцах; духи героев и заклятые клады также почиют в водах. Так, император Карл сидит в Нюренбергском источнике, за столом, вокруг которого обвивается его длинная борода; клад нибелунгов, добытый некогда из потока карлика Андвари, снова попал в воду и лежит погруженный на дне Рейна. Чехи и доныне любят рассказывать о кладах, сокрытых в реках, озерах и колодцах. Народные предания упоминают о девицах, которые, будучи уведены водяными духами, семь лет остаются вместе с ними и живут под водою; отождествляя белых жен с никсами, саги представляют их нередко с рыбьими хвостами. Существует, наконец, множество рассказов о целых городах, монастырях и замках, провалившихся под землю, на месте которых образовались глубокие озера; из их омутов раздается по временам колокольный звон и бывают видимы верхушки башен; там обитают заклятые люди (эльфы). Те же предания о девицах, увлеченных нечистою силою в подводные селения, о скрытых на дне озер церквах и раздающемся оттуда звоне известны и на Руси. В Тульской губ. сохранилась следующая легенда об одной церкви: был большой праздник; буйные толпы, собравшись к обедне, подрались в самом храме, и вот церковь со всеми прихожанами быстро погрузилась в землю, а на месте, где она стояла, выступила темная и мутная вода. Так образовалось озеро, откуда и до сего времени слышится колокольный звон накануне больших праздников. О Поганом озере, под Суздалем, рассказывают, что там, где оно расстилает свои воды, стоял прежде монастырь; но когда однажды напали на него разбойники, то земля потряслась и скрыла обитель, вместе с нечестивыми грабителями, в своих глубоких провалах. В Коломне указывают небольшой пруд, откуда в праздничные дни раздается колокольный звон: здесь в давние годы скрылась под землею церковь. Подобное же предание сочеталось с именем Венеты: этот славный город погрузился некогда в море; от времени до времени он подымается над поверхностью вод и снова в них исчезает; жители его обладали такими богатствами, что городские ворота и колокола были сделаны из благородных металлов и дети играли по улицам кусками серебра. Эти подводные города и церковные башни, дающие о себе весть колокольным звоном, однозначительны с теми очарованными горами, откуда слышится по временам стук оружия и звуки воинских труб. Звон – метафора громовых раскатов, замки, города и башни – те чудесные здания, которые рисовались воображению древнего человека в грядах летних облаков; с наступлением осени они подвергаются хищному нападению нечистых духов и тонут в дождевых потоках.