Поэтические воззрения славян на природу. Сотворение мира и первые существа

Итак, временная утрата красоты сказочною царевною выражалась в мифе: во-первых, принятием ею змеиного образа, и, во-вторых, помрачением ее светлого лика и заменою белой одежды черною. Но, сверх сего, встречается еще третье мифическое представление: под влиянием зимней стужи легкая облачная одежда красавицы превращается в жесткую кору, охватывающую все ее тело, что и продолжается до тех пор, пока не разрубит молниеносным мечом и не снимет эту кору пробудившийся в весеннюю пору могучий Перун. Поехал Святогор (= исполин-громовник, обитающий в святых горах, т. е. тучах) разузнать свою судьбину: где и на ком ему жениться? И было ему предсказано мифическими кузнецами, кующими брачные узы: «твоя невеста в поморском царстве, в престольном городе тридцать лет лежит во гноище». Призадумался богатырь, направил путь в поморское царство и нашел девицу – лежит во гноище, спит крепким сном, а тело у ней словно кора еловая; поднял свой острый меч, ударил ее в грудь и уехал из царства. Очнулась девица от крепкого сна – а еловая кора с нее спала, и сделалась она красавицей и невиданной, и неслыханной. Далеко пронеслась молва про ее красу, посватался за девицу Святогор-богатырь и, женившись на ней, спознал, что от судьбы не уйдешь. Кто не узнает в этом великорусском сказании того же самого предания, какое в песнях Старой Эдды связано с именем Зигурда? После того, как герой этот победил змея и овладел драгоценным кладом, он совершает еще один подвиг: освобождает вещую деву от ее зимнего усыпления. Завидя вдалеке на горе сильный свет, подобный зареву пожара, он поскакал в ту сторону и обрел замок, внутри которого лежал витязь в полном вооружении и спал глубоким сном. Зигурд снимает с его головы шлем, и что же? – перед ним покоится красавица, а на ней твердая броня – будто приросла к телу. Тогда Зигурд чудесным мечом Грамом надрезывает эту броню от головы вниз и на обеих руках и совлекает ее с сонной девы. То была воинственная валькирия Брунигильда: как только броня была снята – она тотчас же пробудилась от сна и встала. Пламя, окружающее гору и замок, есть то грозовое пламя, в котором сокрушаются тяжелые оковы, налагаемые на облака и тучи демонами зимы. Согласно с этим преданием Эдды, сопоставляющим победу над драконом с освобождением очарованной красавицы, и русский стих о Егории Храбром соединяет оба означенных подвига вместе: Егорий Храбрый, т. е. первоначально – победоносный Перун, убивает огнедышащего змея и, освободив из-под его власти трех дев, приводит их к Иордан-реке:

«Ой вы мои три родных сестры!
Вы умойтеся, окреститеся.
Набралися вы духу нечистого:
На вас кожа (вар. тело), как еловая кора,
На вас власы, как камыш (вар. ковыль-трава)».

Стих называет мать Егория Софией Премудрою, следовательно, три сестры его – Вера, Надежда и Любовь. Смешивая древнеязыческие предания с христианскими, народная фантазия заменила трех вещих дев (норн, вил) тремя святыми сестрами, а мученичество, испытанное последними от басурманского царя Диоклитианища, сопоставила с теми страданиями, каким подвергаются первые в темницах лютого змея; омовение в Иордане-реке указывает на ту живую воду, которою смываются жесткие покровы зимы, т. е. на пролитие весеннего дождя.