Поэтика за чайным столом и другие разборы

О них см. Жолковский 2011а: 65–91. Здесь применен вариант «зловещего», состоящий в нагнетании атмосферы опасности, подстерегания, подкрадывания и других подозрительных маневров, ср.:

Иван-да-марья, зверобой, Ромашка, иван-чай, татарник, Опутанные ворожбой, Глазеют, обступив кустарник;

По Каме сумрак плыл с подслушанным;

Но ты уже предупрежден. Вас кто-то наблюдает снизу (это всего лишь ландыши);

Предупрежденьем о Дарьяле Со дна оврага вырос Ларс;

Вы узнаны, ветки! Прохожий, ты узнан!;

Еще я с улицы за речью Кустов и ставней — не замечен, Заметят — некуда назад;

Тише, скакун, — заподозрят; И к каждому подкрадывался вихрь;

Подводит шлях, в пыли по щиколку, Под них свой сусличий подкоп;

Воспользовавшись темнотой, Нас кто-то догнал на моторе (погоня здесь сугубо воображаемая, — речь идет о похоронах).

Есть и примеры подобного описания грозы, ср. финал 3-го стихотворения цикла «Сон в летнюю ночь» («Пианисту понятно шнырянье ветошниц.»; 1921): Когда, подоспевши совсем незаметно, Сгорая от жажды, гроза четырьмя Прыжками бросается к бочкам с цементом, Дрожащими лапами ливня гремя.

66

Таковы, например, следующие пассажи, предвосхищающие ГМН в целом ряде отношений (см. выделения полужирным):

В «Руслане и Людмиле» —

• эпизод похищения Людмилы: Вдруг Гром грянул, свет блеснул в тумане, Лампада гаснет, дым бежит, Кругом все смерклось, все дрожит, И замерла душа в Руслане <…> И кто-то в дымной глубине Взвился чернее мглы туманной <…> Встает испуганный жених <…> Трепеща, хладною рукой <…> Хватает воздух он пустой; Людмилы нет во тьме густой, Похищена безвестной силой (Песнь I);

• преследование Фарлафа Рогдаем: Фарлаф <…> Обедал в мирной тишине. Как вдруг он видит: кто-то в поле, Как буря, мчится на коне; И времени не тратя боле, Фарлаф, покинув свой обед <…> Вскочил в седло и без оглядки Летит — и тот за ним вослед «Остановись, беглец бесчестный! <…> Презренный, дай себя догнать! Дай голову с тебя сорвать!» (Песнь II);

• предательское обезглавливание Черномором своего брата: Лежу, не слышу ничего, Смекая: обману его! Но сам жестоко обманулся. Злодей в жестокой тишине. Привстав, на цыпочках ко мне Подкрался сзади, размахнулся; Как вихорь, свистнул острый меч, И прежде чем я оглянулся, Уж голова слетела с плеч (Песнь III);

• а также воспоминания Руслана о похищении Людмилы, его «эпическое» сравнение с похищением курицы коршуном и затем схватка Руслана с Рогдаем (Песнь II), перипетии поединка Руслана с Черномором и нечаянное сбивание Русланом шапки со спящей Людмилы (Песнь V).

В «Гавриилиаде» (написана в 1821) — бой Гавриила с Сатаной, который Архангела ударил прямо в зубы. Раздался крик, шатнулся Гавриил <…> Но вдруг восстал, исполнен новым жаром, И сатану нечаянным ударом Хватил в висок <…> Подземный царь <…> С архангела пернатый сбил шелом <…> Схватив врага за мягкие власы, Он сзади гнет могучею рукою <…> Уж ломит бес, уж ад в восторге плещет; Но, к счастию, проворный Гавриил Впился ему в то место роковое <…> Лукавый пал, пощады запросил И в темный ад едва нашел дорогу;

В «Полтаве» (1828) — казнь Кочубея и Искры: На плаху, Крестясь, ложится Кочубей <…> Топор блеснул с размаху, И отскочила голова. Все поле охнуло. Другая Катится вслед за ней, мигая…;