Поэты 1820–1830-х годов. Том 2

              Лишь день я на престоле Фивы,
              Но Ель-Молук зовет меня
              В приют свой тесный, молчаливый.

              Там чудная, вещают, скрыта

              Обитель от сиянья дня;
       Там саркофаг иссечен из гранита,

       И барельеф пред главными вратами

              Искусно вылит золотой,
Где солнце, боги, царь с подъятыми руками…

      Там Озирис в ероглифах вещает,

              И с ястребиной головой
Бог Фре владычества ряд длинный обещает…

2

              Лишь день я на престоле Фивы…
Зачем же на́ сердце мне горесть наводить?
        Вокруг меня сонм радостей игривый…

              Вокруг меня еще все жизнью полны,

              И сам я, царь, лишь начинаю жить…
              Вокруг меня моих народов волны!..

              О, что в бессмертии мне дальном,

В твоих таинственных заветах, Озирис?
              В твоем величьи погребальном?

Что свет златых лампад пред яркою денницей!

Над кем, о Фре, твои гадания сбылись
За тою грустною, гранитною гробницей?

Часы прикованы в обители печали,

              А здесь они так весело бегут!
              Здесь нет богов, но жизнь нам боги ж дали!..

Лети же, яркая, без грусти, без тревоги!

Еще успеем мы к Атму предстать на суд,
Где жребий прорекут не смертные, а боги;

Где после кратких дней ждет долгая отплата;

Есть казнь — обещаны Элизия поля,
Где всё печальное утратим без возврата.

Жрецов предания всегда красноречивы!..

Там нет тебя, о Нил, о Фивская земля!
И первый день еще я на престоле Фивы!

1832

69. СЕВЕРНЫЙ ПЕВЕЦ (С. П. Ш<евыреву>)

Где был наш северный певец?
Он был в Италии прекрасной;
Зрел Альпов ледяной венец
И свод небес, как яхонт, ясный;
Средь померанцевых садов
Блуждал, исполнен сладкой неги;
Пил нектар пурпурных гроздов
И — вспоминал родные снеги!

Что делал северный певец?

Искал он в Риме Рим великий…
И встал пред ним гробов жилец
В лице отживших царств владыки,
Исчез язык, упала длань,
В ярме державшая полмира,
Но мир искусству платит дань
У ног разбитого кумира.

Что слышал северный певец?

Не древний клич вои́нской славы;
Ему на взморий гребец
Пел Тасса звонкие октавы.
В луне, по изумрудам струй,
В гондоле быстро он катился —
И в нем, как свежий поцелуй,
Октавы русской звук родился.

Что видел северный певец?

Он зрел антики Вилла-Новы,
Ваянья дивные, резец
И мрамор дышащий Кановы;
Под смелым куполом Петра
Не раз он духом окрилялся
И в Ватикане до утра
Пред Рафаэлем забывался.

Где ж ныне северный певец?

Теперь он снова между нами,
И на главе его венец
Украшен южными цветами.
Он наш, он смело превозмог
Красавиц Тибра взгляд огнистый
И для друзей, для муз сберег
Души и сердца пламень чистый.

1833

70. АТТИЛА