Поезд. Бремя танцора

– Да, полный вакуум. Так как Ларисы нет, я временно исполняю обязанности руководителя, – остановил все возражения Коля, – в общем, все свободны.

Ребята начали расходиться, на лице Жени чувствовалась некоторая неудовлетворенность. Что ты все тут вынюхиваешь, шакал, злобно думал Коля. Брысь. Катя уходить не торопилась. Она закрыла дверь за Женей.

– Я ещё задержусь немного. Мне что-то важное нужно сказать.

– Говори.

– В общем, видела я Ларису на прошлой неделе с этим Женей. Я его не сразу узнала, он такой попсовый был. Они ещё подёргались с молодежью под музыку, я к ним подходить не стала, думаю, что Лариску смущать.

– Когда, говоришь, видела?

– Да не помню точно. Ой, больше ведь мы её не видели!

– Вот именно.

Коля подумал про себя, как странно всё устроено, и продолжил мысли вслух:

– А вообще, кто он такой этот Женя? Никто не знает. То ли фотограф, то ли журналист. Он все время тусуется с богемой, какой-то незаметный и серый.

– Где больше наливают, там и он, – захихикала Катя. – Случай вспомнила. В общежитие к девчонкам пришел этот Женя, а они, хохмы ради, раскрасили его по полной программе, да ещё и ногти приклеили, накрасив чёрным лаком. Как раз приходит Сурковский, а Женя был сильно пьян к его приходу. Он кричит Сурковскому: «Эй, лысый!». Тот не реагирует. Глеб вообще не любил панибратства. Потом всё-таки обернулся, а этот придурок показывает ему свои пальцы, шевелит ими так, как девушка с Тверской: «Тебе нравятся мои пальчики?». Как будто уже опустил его. В общем, Сурковский его не любил. Хотел ему по физиономии съездить, но удержали. Это было незадолго до смерти. А Баскаев нормальной ориентации был? Просто они все такие, от них чего угодно ожидать можно.

– Абсолютно нормальной, а мне вот и мальчики, и девочки, и кошечки, и собачки, – прошептал он, залезая под блузку.

– Сюда войти могут, погоди ты, – игриво стала отшучиваться она.

– Кстати, вспомнил один прикол… В общем, ещё когда учились, в общагу к девчонкам ходили. Вернее, Лео учился, а я так… Решил он над народом подшутить, меня в той компании никто не знал… Взяли меня девочкой нарядили, сапоги тогда ещё модные были – как чулки… Приходим в общежитие, я сижу, весь из себя с накрашенными ресницами… Девчонки спрашивают – это кто, Лёня? А он им отвечает – это моя герла. А они – а водку твоя девушка пьет? Лео говорит – пьет. А я сижу такой, глазками моргаю и молчу. Что-то сказал, а получилось почти басом. Но водку наливают, я пью, мне весело. А там была девчонка с плохим зрением, у неё оправа у очков в тот вечер сломалась, она все за чистую монету и воспринимала. Сидит, щурится, вокруг все чуть не давятся от смеха, а она ничего понять не может. В общем, потом поползли по институту слухи, что Баскаев снял какую-то вокзальную потаскушку с пропитым голосом, которая водку хлещет почище всякого мужика. Лео снова в общагу пришёл, чтобы реабилитироваться. Наконец до той слепухи дошло, какое шоу она пропустила. Там вообще непонятно было, кто над кем больше смеётся. Девчонка эта и говорит – я сейчас очки новые купила, повторите, пожалуйста, выход на «бис».

Катя во время всего рассказа тонко хихикала, шутливо отбрыкиваясь от Колиных приставаний. В дверь деликатно постучали.

– Сегодня просто приём у французского короля. Войдите!

– Добрый вечер, Коля.

– Привет, Рафик.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Я и вправду чувствую себя сегодня как премьер-министром или, – в воздухе замелькали руки, – а, ладно. Катюшка, не судьба. Беги, моя радость.

– Милая девочка. Так вот, – Рафик проводил взглядом быстро собравшуюся Катю, – У меня есть друг, такой специфический, если ты понимаешь. Я его просил помочь с расследованием. Сначала все шло вроде как хорошо. Заменили эту несмышлёную девицу, Корсуков мне даже понравился. Умный такой парень. Но вот незадача. Он мне намекнул, что официальная версия – самоубийство. Я своему другу – а он мне – проблемы, милый, у самого.

– А мне всё время звонят и молчат, но иногда раздается какой-то дикий женский смех, причем даже немного знакомый, но какой-то неестественный. Пропала Лариса. Видимо, она что-то знала, ведь она была последнее время любовницей Лео.

– Что за народ в вашей компании? У Лёни была задумка о школе «батареек» …Вдруг это не понравилось Ашоту, поэтому он ничего и не делает… – Рафик как будто размышлял вслух, чуть прикрывая глаза, – Ведь дискотеки и поставка девочек – это его прерогатива. А Лео мог из ничего слепить классную танцовщицу. Наверное, Ашот решил, что Лёня перебивает у него хлеб. Чем ещё мог помешать бедный танцор? Почему какие-то силы так не хотят, чтобы нашли убийцу?

– Да вообще загадки, Рафик. Катюшка видела Ларису в последний день, перед тем, как она исчезла. В моргах её нет, в больницах нет. Сплошные загадки.

– Да, у нас тобой как совещание перед решающей битвой, – Рафик коротко засмеялся. – Такое впечатление, что должно быть связующее звено, оно под ногами все время где-то. Мы его вдали высматриваем, думаем, что оно, это звено, такое значимое. А оно маленькое, незаметное.

– Значит, нужно найти звено и вырвать его цепочки.

24.