Поезд идет на восток

В тот день я получил 100 юаней, и это меня пока вполне устраивало. Не устраивало другое – ущемленная гордость, через которую, сжав зубы, приходилось перешагивать. Очень стыдно было представителю великого Советского Союза, офицеру, интеллигенту, преподавателю высшей школы, показывать себя таким бедным, что приходилось соглашаться на поденную работу у полуграмотных китайцев. В душе я себя успокаивал тем, что уже нет моего Советского Союза; что мой университет даже не смог оплатить мне дорогу в эту командировку, да и зарплата там оставляет желать лучшего; что кругом давно пышным цветом колосится какая-то «рыночная экономика» и каждый торгует тем, чем может. Кто-то тряпками, кто-то совестью. У меня же кроме знаний ничего не было, поэтому и приходилось торговать знаниями. Говорят, от сумы да от тюрьмы не зарекайся, в моем же случае я не разворовывал и не разбазаривал государственные богатства, не грабил своих же граждан и никого не обманывал, а зарабатывал свои деньги честным трудом, пускай даже и не очень престижным внешне. В конце концов, пусть и моему государству будет стыдно за то, что ему оказались не нужны ни мои знания, ни мой опыт. Главное при этом, как я понял, не потерять своего достоинства, не опуститься, чтобы всегда иметь возможность вернуться на круги своя. Ведь когда-то русским офицерам даже с дворянскими корнями приходилось работать таксистами в Париже… Но то в Париже, а здесь-то был Китай.

В первые дни мы со своими южанами активно общались по обычным в таких случаях вопросам общего знакомства. Конечно, их очень интересовал этот пожилой иностранец, да еще и знающий китайский язык. Особенно непонятны были причины, побудившие русского профессора, звание которого по китайским нормам котируется очень высоко, пойти работать простым переводчиком. Что я мог им ответить? Делать хорошую мину при явно плохой игре было совсем несуразно, поэтому говорил так, как есть на самом деле. Говорил о ситуации в стране, о сумасшедшем решении кучки негодяев разорвать страну в клочья, о тяжелом экономическом кризисе, в который бросили страну эти горе-правители, о трудностях жизни, с которыми вдруг встретились жители некогда могучей процветающей державы, привыкшие совсем к другой жизни и поэтому совсем не понимающие, кто и зачем творит эти преступления. Я был твердо уверен, что вскоре народ, наконец, поймет, что его здорово надурили с так называемой «демократией» и продолжают обманывать в настоящее время, а значит, на следующих выборах амбициозный авантюрист и алкоголик Ельцин полетит с треском. Время показало, что я ошибался: захватившим власть подлецам удалось обмануть народ еще раз или, что, скорее всего, фальсифицировать итоги выборов.

Разговаривал я и с окружавшими нашу палатку другими китайскими торговцами. Их, помимо всего прочего, интересовала зарплата, которую я получал в своей стране, сколько я получаю здесь в университете в качестве стажера высшей категории, и сколько платит мне хозяин этой лавки. Приходилось отшучиваться, потому что с самого начала заметил некоторое напряжение между моими гуандунцами и другими китайцами, особенно пекинцами, которые явно завидовали их успехам в торговле. Я же в свою очередь интересовался их жизнью, но мой хозяин был недоволен, если я долго разговаривал с другими. Видимо, опасался, что кто-то меня может переманить к себе.

Фото из личного архива автора

Рядом торговала молодая девушка, почти девочка по имени Сяо Дин, которую отправили из деревни на заработки в Пекин к своему дяде. Дома остались еще два брата и сестра. Сяо Дин не закончила даже начальную школу, во всяком случае я убедился в том, что иероглифов она не знает, писать не умеет. Положение у нее было абсолютно безвыходное. Ее дядька покупал у частников плюшевые юбки, а она сидела на холоде и продавала. Как она живет, представить было трудно, но судя по тому, что у нее постоянно болела голова, был очень бледный вид, было понятно, что у нее низкое давление. Явно от недоедания. Однажды она пришла с выбитыми зубами, объяснив это тем, что потеряла сознание, упала, разбила подбородок, но что самое страшное выбила несколько зубов. Зная простые нравы в китайских семьях, можно было в этом усомниться, но не будешь же расспрашивать девочку. Я посоветовал ей сходить в поликлинику и сделать зубы. Через несколько дней она прибежала очень довольная и стала показывать мне, что она теперь снова красивая.

Да и у двоих моих ребят, которые являются наемными рабочими, тоже перспектива не сладкая. Хотя они здесь работают по знакомству и зарплатой довольны. А-лун, высокий, красивый и хорошо воспитанный парень был сыном педагогов, но учиться после средней школы дальше не стал. Его сестра удачно вышла замуж, поэтому зять пристроил парня для работы в Пекине. Но дальше у него не было никаких перспектив: для того чтобы начать свой бизнес, надо чтобы кто-то помогал, как молодым хозяевам нашей лавки.

Мои же личные финансовые дела резко пошли в гору, и я наконец-то перестал ощущать дискомфорт, связанный с хроническим безденежьем.