Поезд на Солнечный берег

Он рванулся вперед. Сумка отпрыгнула, пытаясь добраться до двери, но ей это не удалось — Мистраль схватил ее за ручку. Экс-мертиплюкский питон бешено извивался, но ярость придала писателю силу, о которой он раньше даже и не подозревал. Он бил сумку о ковер, о стены, разбил ею зеркало и топтал ногами. Это продолжалось долго — достаточно долго, чтобы мертиплюкский питон окончательно испустил дух. Убив его, Мистраль опустился на ковер возле тела Ровены и заплакал.

Он плакал и гладил мертвое лицо девушки, которое уже начало коченеть. Слезы текли у него по щекам, и им не было видно конца. Если бы только он знал… Если бы догадался прийти немного раньше… Но он не пришел, и теперь Ровена была мертва. И он никогда, никогда уже не скажет ей, как он ее на самом деле любит.

Мистраль услышал тихий писк и поднял глаза. На ковре в шаге от него корчилась полураздавленная мышь. Писатель вытер слезы и осторожно взял в пальцы ее хрупкое тельце. Ему показалось, что мышь глядит на него с укором.

— Она была моим другом, — тихо сказал зверек, разумеется имея в виду не Ровену. — Теперь ты меня тоже убьешь?

— Что? — спросил Мистраль.

Но мышь ничего не ответила и закрыла глаза.

Писатель подумал, что, наверное, это было любимое животное Ровены, раз оно находится здесь, и поднялся, бережно держа в ладони раненого зверька. У него еще оставалось достаточно денег, чтобы отнести его к ветеринару.

Сон сорок третий

Лаэрт нырнул в шахту лифта, взвился вверх, считая этажи, и вышел через стену. Несмотря на все принятые им меры предосторожности, он все же ошибся на пару этажей и со стыда просочился сквозь пол. Перед закрытой дверью квартиры Человека без лица вампир замер, переводя дух и напряженно прислушиваясь.

Дверь эта давно уже притягивала Лаэрта; не то чтобы он чувствовал ностальгию по этому допотопному способу проникновения в помещение — вовсе нет. При случае честный вампир вполне мог воспользоваться окном или той же стеной, хотя даже с ними возникали проблемы, если они ограждали покой безликого. Стоило Лаэрту по старой привычке войти в окно, на него падал потолок; выныривая из стены, он рисковал получить заряд из автоматического дырокола, но хуже всего дело обстояло именно с дверью. Мало того что за ней были расставлены капканы для гостей, а от неосторожного шага под ногами распахивался бездонный люк, — едва Лаэрт проскальзывал сквозь дверь, как зажигались лучи смертоносной лазерной решетки, и ему приходилось вертеться как волчок, чтобы они не рассекли его на тысячу очень мелких кусков. Однажды, когда им все-таки удалось разрубить его — правда, всего на шесть частей, — Лаэрт, починяя себя большой ковровой иглой, не утерпел и спросил-таки у Человека без лица, на кой черт ему все это надо? На это безликий кротко ответил, что он по натуре домосед, склонен к медитации и вообще не любит незваных посетителей. Уязвленный Лаэрт поклялся тогда, что все равно перехитрит проклятую дверь, и, уйдя к себе, громко хлопнул дверцей морозильника, причем по неосторожности прищемил себе хвост и взвыл от боли.

Ныне час вампирской мести пробил. Лаэрт собрался и медленно, легче воздуха, скользнул в дверь. Пядь за пядью он протискивался в нее, — и, предчувствуя, что сейчас, сейчас случится оно, и завоет треклятая сигнализация, зажмурился. Однако ничего не произошло. Сигнализация молчала. Лаэрт приоткрыл один глаз, потом, осмелев, открыл обе пары, и взгляд их уперся в Человека без лица, стоявшего в коридоре. Лицо безликого не предвещало ничего хорошего. Впрочем, оно никогда не предвещало ничего хорошего, но почему-то Лаэрт заметался именно сейчас.

— А я… это… того… — сказал он и угас. — Добрый день.

— Я тебе сто раз говорил, — прогнусавил Человек без лица, — надо позвонить и назвать пароль, тогда дверь сама откроется. Говорил или нет?

— Я, — храбрился Лаэрт, — я решил, гм, проверить, как действует система. Неполадки… и вообще… — под сверлящим взглядом Человека без лица он терялся все больше и больше.

— Где Филипп? — спросил Человек без лица.

— У себя.

— У себя его нет, — отрезал Человек без лица. — Где он?

Лаэрт полностью извлек тело из двери и честно ответил:

— Я не знаю.

— Я же тебе велел не отходить от него, — сказал Человек без лица устало. — Он был совсем болен. Как он мог уйти?

Лаэрт рассердился. Он понимал, что виноват, и все-таки ему хотелось доказать обратное.

— Э, да что с ним будет! Походит и вернется. И потом, я ему не сиделка. Да! Я свободный вампир. Долой рабство! Кто знает, может, его болезнь заразная? А? Вот я, например. Вдруг я уже болен? И мне, больному, не дают воздуху глотнуть? Подумаешь, отлучился на три минуты! Да он и не мог уйти далеко. В конце концов, он взрослый человек!

— Ты мне надоел, — сказал Человек без лица. Лаэрт подбоченился.

— Ваша дверь не сработала, — объявил он. — Говорил я вам…

Он осекся, потому что увидел в руках Человека без лица маленький пульт, похожий на телевизионный, и закоченел от ужаса.

— Посмотрим, — изрек Человек без лица, нажимая кнопку.