Поезд пишет пароходу

— Посмотрите, — говорила Мила Чижевская, — я, кажется, что-то напутала. — Туловище гепарда в ее руках собралось было сужаться к хвосту, но вдруг передумало и стало вновь расширяться; казалось, гепарда нарядили в цирковую юбочку.

Нанизав на резинку все составные части, мы слегка растягивали готовую игрушку, проверяя, не лопнет ли связка. Перетянешь — и резинка больно бьет по пальцам, а в руках, где только что был крокодил или зебра, вдруг внезапно — лишь пара деревянных конусов; остальное — цилиндрики, шарики — скачет с веселым стуком по столу, падает вниз, катится в траву.

— Мышиная коммерция, — презрительно говорил инженер Изя и носком ботинка подталкивал укатившийся шарик обратно, к столу. Однако спустя пару дней именно он притащил откуда-то толстые рейки, несколько метров старой маскировочной сетки и стал строить навес над нашим рабочим столом.

— Эй, иди-ка сюда, бизнесмен, — окликал он Итамара. — Подержи здесь, пока я закреплю.

У этих двоих была странная дружба, какая бывает иногда между хозяином и работником. Непонятно было, кто кому подчиняется.

— Это сейчас он, вишь, рейку держит, словно она его укусит, — говорил нам Изя, — а посмотрели бы вы на него год назад! Итамар-строитель! Камни ворочал, спал в обнимку с ведром цемента. Давай, покажи им свои мозоли, или они уже отпали от твоих барских ручек, Ротшильд? — Итамар лишь счастливо скалился, ничего не опровергая. Так мы узнали о неизвестной нам ипостаси Итамара.

— Если привыкаешь строить, то не можешь остановиться, — сказал он нам, когда мы вечером сидели под новым навесом и пили его знаменитый зеленый лимонад. — Дело не в деньгах, — не знаю, как это объяснить. Ну вот я, например, когда всё это сооружал, то думал почему-то о самолетах, которые пролетают над моим домом. Ведь каждый летчик, когда идет на посадку или взлетает, видит, не может не видеть зеленую крышу, которую мы стелили с Изей.

— А лучше бы ты о деньгах думал, — ворчал Изя. — Тогда и жена, может быть, не ушла бы.

— Я все делал правильно. Только лишь строил что-нибудь — сразу искал съемщика.

— А на вырученные деньги опять строил что-нибудь, — подхватывал Изя.

Сколько бы я ни всматривалась в Итамара, я никак не могла представить его строителем. Зато отлично представляла себе, как он выезжает на своем драндулете в город, заходит в вестибюль дорогого отеля, и, сев в плетеное кресло, ожидает, когда подойдет приезжий бизнесмен, с которым у него назначена встреча.

По вечерам, когда под навесом зажигалась лампочка и на свет начинали сползаться и слетаться диковинные существа, большие и малые, Итамар устраивался за столом с листком бумаги и пытался написать рекламное объявление, которое собирался послать в газету.

— «Ноев Ковчег для детей и взрослых», — лихо выписывал он, но тут же начинал сомневаться. — Или наоборот: «Ковчег Ноя с людьми и животными»? Ладно, над названием нужно будет подумать, идем дальше. «Чудесная детская забава…» Стоп, или «Игрушечный ковчег»? Ладно, над этим тоже подумаем. «Игрушка помогает развитию у детей…» — он на минуту задумывался, и тогда вступали мы:

— Водобоязни!

— Богобоязни!

— Кругозора!

— Страсти к коллекционированию!

— Сострадания ко всему живому!

Худо-бедно — объявление дописалось. Итамар особенно гордился последней фразой: «Этот чудесный сувенир украсит каждый еврейский дом!» Было сделано несколько копий, и одну из них, вправленную в изящную кожаную папку, Итамар брал с собой на деловые встречи. В эти дни он облачался в белые льняные брюки, белую рубашку и надевал перстень с квадратным камнем, похожим на черно-синее звездное небо в окне.

Итамар мечтал встретить бизнесмена, или, как называл это Изя, «большого хозяйчика», который будет продавать Ковчег за границей.

— Чтобы разбогатеть, нужно найти только один раз, но правильного человека, — повторял Итамар.

— Все ты перепутал, — ворчал Изя. — Это я тебе говорил: «Чтобы разбогатеть, нужно украсть только один раз, но удачно».

Но до сих пор все, кто проявлял интерес к делу, оказывались довольно сомнительными типами.

…В тот вечер Итамар, как всегда, остановил машину у эвкалипта, как всегда, спрыгнул на мягкую землю, подняв небольшое облачко пыли. Пальма Сиона подбежала было, но замялась и отступила в нерешительности. Теперь-то уж и мы заметили: в кабине сидел кто-то еще. Потом этот человек вышел, и мы разглядели его: коренастый, с рыжим ежиком на голове и рябоватым розовым лицом. Он был похож на чистого упитанного щенка.

— Миллионера он, что ли, сюда привез? — спросила Сима.

— Нет, — покачал головой Изя. — Никакой он не миллионер. Зуб даю, он такой же шлаперник[8], как и мы с Итамаром.

Мы увидели, что рыжий человек выгружает из машины картонный ящик, на вид объемный, но не тяжелый, а Итамар ему помогает.

«Мне знаком этот блеск в глазах, — тихо сказал Изя, кивая на Итамара. — Знаете, что он означает? Что предприятие "Ковчег и прочие ко-ко-ко" только что закончило свое существование!»

Итамар и рыжий незнакомец зашли к нам, под навес, и поставили ящик на стол.

— Этот человек делает лампы! — объявил Итамар.