Поезд пишет пароходу

Очень давно я слышал хасидскую притчу про нищего, который хотел принести жертву в Храм, но не было у него ни быка, ни козленка, ни птицы. Даже меры пшеницы у него не было. И тогда он увидел огромный камень на обочине дороги. Он вымыл этот камень, а потом отшлифовал так, что тот заблестел, как драгоценный. Нищий возился с камнем целый год, а когда наступил праздник Шавуот, отнес его в Храм на собственных плечах, и Бог обрадовался его подарку. Раньше, когда я слышал эту историю, то сгорал от стыда. Все камни, которые шлифовал я, были даром только лишь моей гордыне. Но случилось так, что Бог поднял один из них и рассмотрел. А когда рассмотрел — рассмеялся. Возможно, он увидел там, в середине, как в изумруде на просвет, то чудесное лето — то, как я любил тебя, Изю, всех вас. Возможно — он залюбовался. Вот что я почувствовал, когда узнал, что наш фильм выдвигается на премию «Киномона». Бог обратил к нам лицо. Он, а не надутые индюки из Комиссии. Но, подумав, я вдруг понял, что я сам — надутый индюк, иначе бы догадался сразу, что Бог еще мудрее. Кто, как не он, тогда, в 93-м, подсунул нам с Изей склад с дорогой аппаратурой? Это он дал нам тогда сделать фильм, чтобы теперь, когда мы стареем, мы убедились: то, что с нами происходило, — действительно было. Я ведь в последние годы начал во всем сомневаться, Эстер. Все, что я сделал, все, что со мной происходило, казалось мне никудышним. Но подумай только, какая сила есть у жизни, способной сделать никчемное вновь хорошим. Небывшее — бывшим.