Поезд приходит в город N

— Ну вот этот конец карьеры, как вы говорите… Может, это не зря. Вы же изводите себя. Вы уже многое сделали. Один только Тенцзини. И другие ваши клиенты. Это много. Это достойно. Может, вам пора остановиться?

— Вы о чём? — Магде это совсем не нравилось.

— Ну остановиться. Вы могли бы купить дом. У вас был бы сад, спокойная жизнь. Вы поправили бы здоровье, — он показал взглядом на её руки. — Простите, если я…

— Нет-нет, продолжайте, — Магда представила дом, который она могла бы снять, представила сад и почувствовала, как что-то поднимается и растёт внутри.

— У вас был бы дом и сад. Вы бы смотрели утром в окно на кусты роз и понимали бы, что всё это закончилось. Закончилось всё. И больше никуда не нужно ехать, ничего искать, ничего везти, никуда опаздывать, ни о чём волноваться. Спали бы каждую ночь. И вы бы смотрели на свой сад, и…

— Ужас какой. Какой-то ад вы описываете, — Магда сжалась от тоски и безысходности.

— Разве так плохо остановиться, смотреть утром на сад и вести спокойную жизнь?

Так. Внутри Магды что-то дрогнуло. Главная героиня Луиза смотрит в окно. Ей виден соседский сад. Соседка подрезает розы: «Здравствуйте, Луиза. Вы ведь Луиза? Добро пожаловать в наш городок. Заходите на чай, поболтаем. Я-то тут всю жизнь прожила». Главную героиню Луизу передёргивает. Она в западне в этом маленьком городе, ей не выбраться отсюда. На неё накатывает страх. Липкий, безысходный. Тоска. В дверь звонят, она оборачивается и видит сквозь стекло почтальона с огромной коробкой в руках. Ей не выбраться из этого чертового города, её тошнит от этого цветочного запаха под окнами. Луиза хочет движения, она не хочет тут жить. В дверь опять звонят. Но откуда посылка? Кто знает её адрес? Она же только переехала! А может, это… Луиза идёт к двери…

Сюжет защёлкнулся, собрался и покатился дальше, сцены выстроились и потянулись. Безысходность маленького городка. Посылка. С этого всё начиналось. Точно! Изящная композиция, вязкий, полный ужаса, цепляющий… А ведь Луиза и правда не выберется из этого города живой. Идеальный триллер.

— Вы мне очень, очень, очень помогли, — сказала Магда, пытаясь угомонить дрожь, которая теперь расходилась от рук по всему телу.

— Уверены?

— Абсолютно. Но это сложно объяснить. Я, пожалуй, пойду. Спасибо вам огромное. Правда. Серьёзно.

— Вы подумайте про сад.

— Ооо… Обязательно! Про сад я уже не забуду!

Через сутки отоспавшаяся Магда с усилием забросила дорожную сумку на багажную полку поезда, увозившего её из Роттердама. Сумка потяжелела на сорок тысяч наличными и коллекционную бутылку сухого белого от довольного Тенцзини. Магда расположилась в кресле, размотала шарф и полезла проверять входящие. Внутренняя рассылка немногочисленной Гильдии перевозчиков сообщала о том, что новый специалист успешно завершил полугодовую стажировку и присоединяется к Гильдии. Магда нажала «Подробнее…» С фотографии улыбался парень в синей рубашке.

— Ага, Даниэль, значит. Будем знакомы, — подумала Магда и улыбнулась. — Присоединяется к Гильдии после полугодовой стажировки. Ну вы видали. Как же ты догадался-то про сад?

«Добро пожаловать в Гильдию и хорошего дня. Спасибо за сад. Вы далеко пойдёте с такой-то интуицией!» — наклацала Магда личное сообщение и нажала «Отправить». Поезд дёрнулся и поплыл. Магда приготовилась спать.

Ока Анна Раднева

Если есть на земле репетиция конца света, тест-драйв котлов, эволюционные механизмы по превращению человека в страшную, тихую и бессмертную тихоходку — то это, безусловно, летняя электричка. Люди, которые заходят в неё, мгновенно погружаются в режим экономии мыслей и выдыхаемого воздуха, слуховой и зрительной невосприимчивости ко всему происходящему. Наверняка где-то существуют секретные лаборатории, которые работают над синтезом души электрички. Всего-то и надо соединить вместе запах железа, пота, пива, жвачки «Орбит», нестираного неделю нижнего белья, духов Armani и грязных носков, запах помидорной рассады, табачного дыма и сухарей со вкусом бекона. А потом нагреть до пятидесяти примерно градусов и выпустить этот газ в вагоны. И всё — люди замирают, засыпают, почти не дышат и не шевелятся.

Казалось, у очередного певуна нет никаких шансов привлечь внимание. Но он и не старался. Видно — для себя пел:

— Глядя на луч пурпууурного заката стояли вы на берегу Невы. Вы руку жали мне, промчаааался без возврата тот сладкий миг, его забыыыли вы.

Мужчина выглядел странно: длинный плащ из 90-х, шорты, элегантная рубашечка с воротничком небесного цвета, глаза такого же ровно оттенка неба «летний безоблачный день», соломенные волосы, брови домиком, и где-то должна была быть гитара — на самом деле её не было, но всем почему-то слышались аккорды. Он прошёл по узкой тропе меж сидений и остановился у свободного места.

— Мадам, вы позволите?

Мадам, дачница в парике и с веером, недовольно подвинула сумку.

Мужчина повернулся к ней лицом и продолжил выступление:

— Но смерть близка, близка моя могила,

Когда умру, как тихий шум травы

Мой голос позвучит и скажет вам уныло —

Он вами жил, его забыли вы.