Поезд приходит в город N

Однако же дом всё время где-то маячил, звал, укорял, снился. Попадался на детских фотографиях. И вот настал день, когда Мара решительно купила билет и уехала оформлять собственность и затем, конечно же, продажу. Поиск документов в старом деревенском доме, где уже почти семь лет никто не появлялся, представлялся Маре приключением, схожим с добыванием ключа в старых добрых квестах Форт Боярда: мышки, паутины, тёмные сени, сарай, чердак. Баба Нюра до пенсии работала в бухгалтерии. И даже когда она переехала с дедом Гришей в деревню к радости всех родственников с маленькими детьми, настоящее счастье и умиротворение ей доставляло только ведение счетов. Она заполняла их от руки, аккуратным красивым почерком, раскладывала по стопочкам, убирала в коробки. Но, как происходит почти со всеми пожилыми людьми, к восьмидесяти годам в её памяти оставалось только самое важное: рецепт оладий из картофельных очисток, огромная крыса в их комнате в бараке, которую все боялись, но потом привыкли и даже кормили, избранные цитаты В. И. Ленина и цены на молоко и хлеб в период с 1959 по 1989 год. О нахождении документов: счетов, свидетельств, трудовых книжек, она совсем ничего не помнила. Но по привычке заверяла, что они на местах и там «полный порядок». Вот этот полный порядок и предстояло Маре отыскать и передать нотариусу.

С чётким планом и сроками, попутно обдумывая маршрут поездки по Италии с друзьями, Мара подошла к дому. Маленькая кривая калиточка, покосившееся крыльцо, сорняки выше головы — всё это она воспринимала как кадры из старого фотоальбома: ну да, было время — давайте уже следующую страницу. Всё испортила дурацкая дедушкина удочка, оставленная на крыльце, видимо, с последней его рыбалки. Из того дня, когда он ещё был добрым, смешливым мужичком — а на следующее утро слёг и не вставал с лежанки ещё два года, наблюдая ежедневно, как симпатичная сиделка меняет ему памперс. И вот эта ржавая палочка в паутине оказалось самой что ни на есть волшебной. Мара постепенно погружалась в мир предметов и историй и чувствовала себя последним кусочком пазла, который впустил жизнь в обиженный и забытый всеми дом. Японская женщина с календаря кокетливо приглашала на свой райский пляж. Как и раньше, Маре снова стало казаться, что воздух рядом с календарём чуть теплее — даже сейчас, когда сырость и запах лекарств прогоняли любой признак радости. Книжки, первые рисунки, поплавки в коробочках, стопка журналов «Новый мир», будильник, деревенский сервант, тканные полосатые тропинки, указывающие путь к огромным кроватям с железными круглыми набалдашниками. В куртках, висящих на крючках у входа, узнавались очертания семьи: дедушкины тулупы, бабушкина длинная синяя куртка, Марина косуха с резинками для волос по карманам. Шкафы хранили аккуратно сложенное чистое постельное бельё, скатерти и полотенца. Мара взяла самую верхнюю тряпочку, нелепые занавески с выцветшими диснеевскими гномиками, и вдохнула такой родной запах парного молока и стирального порошка «Ариэль», что сразу вспомнились трехлитровые банки молока, которые стояли у окна и отдавали свой запах всем тканям в радиусе трёх метров, и как бабушка впервые изменила привычному порошку в пользу сильно ароматизированного, и это не спасло ни одного гномика от запаха коров.

На серванте стояла фотография. Марусе шесть лет. Широкая улыбка с кривыми смешными зубами, волосы, всегда нарушавшие бабушкины планы на аккуратную причёсанную девочку, огромный папин пиджак и тонкая шея. Веснушки на щеках, счастье в глазах.

Мара посмотрела в зеркало серванта и отметила, как красиво всё вылепилось в итоге. Идеальные пропорции лица, ровные, аккуратные линии. Длинные, тяжёлые волосы. Только глаза казались уставшими и равнодушными.

За три дня дом удалось отмыть, проветрить, завести вновь часовые механизмы, настроить два канала на стареньком JVC, выгнать случайных мышек и жучков. Документы нашлись в коробках в старом сундуке в чулане. Ещё несколько дней Мара дала себе на то, чтобы добраться до города и передать документы риелторам, покосить траву, починить калитку. Но как-то так вышло, что дни превратились в недели, а она и не заметила. Задачи оказались настолько сложными, не разбиваемыми на маленькие этапы, что она проплыла мимо всех планов, и зацепить хоть что-то в этом потоке одинаковых дней никак не получалось.