Поездка в Израиль. Путевые заметки

Афинские власти пустили слух, будто мы — шведские коммерсанты. Но кто-то на фабрике «Папастратос» догадался, что мы — советские граждане. Мгновенно эта весть, подобно электрическому току, распространилась в огромном цехе, и, сметая на своем пути заслон из переодетых полицейских, которые «секретно», но очень назойливо сопровождали нас всюду, рабочие и работницы неудержимым потоком хлынули к нам, обнимали, желали здоровья и счастья.

Пыл этой овации припомнился мне в первый вечер нашего пребывания в Тель-Авиве. После ужина в местном ресторане, когда музыканты, желая доставить нам приятное, три или четыре раза исполнили песенку «Темная ночь», мы попали в большой, переполненный людьми вестибюль гостиницы «Рамат-Авив». Эти люди просидели тут несколько часов, чтобы поговорить с нами, расспросить, не знаем ли мы кого-нибудь из их родственников и знакомых в Советском Союзе, выразить горячую симпатию к нашей стране.

Эти встречи повторялись каждый вечер, за-тятивались далеко за полночь и оставляли в душе радостное и трепетное чувство, пробуждаемое у нас свиданием с настоящим другом.

От всего сердца гости вручали нам скромные памятные подарки: открытки с израильскими пейзажами, носовой платочек, карманный ножик…

Многие посетители приглашали нас к себе в гости, но, естественно, туристу, находящемуся целый день на колесах, невозможно было воспользоваться всеми приглашениями. Поэтому, не желая никого обидеть, мы в свободную минуту отправились на улицу Дезенгоф, 28 — в Дом дружбы. Здесь обосновался клуб общества «Движение дружбы с СССР». Правда, всех желающих это помещение вместить не могло, клубу пришлось ограничиться приглашением лишь своего актива, но и этот актив оказался весьма многочисленным.

Мы входим в прижатый низким потолком зал, стены которого украшены плакатами, призывающими к дружбе с СССР, освещающими достижения народного хозяйства нашей страны.

Гостеприимные хозяева рассказывают нам о своей общественной деятельности. Несмотря на преследование властей, они постоянно сообщают людям правду о СССР, разоблачают клеветнические выдумки буржуазной пропаганды. В Доме дружбы часто демонстрируются советские кинофильмы. Есть тут солидная библиотека, составленная из книг советских писателей. Я видел на полках произведения Шолохова и Корнейчука, Николаевой и Гончара, Рыбака и Эренбурга… От библиотекарши я узнал, что израильские Трудящиеся относятся к Эренбургу совсем не так, как рабби Раковский! В библиотеке хранятся комплекты советских журналов, подшивки наших центральных газет.

Дом дружбы существует на средства членов общества. Этого скромного бюджета едва хватает на арендную плату за помещения и на приобретение литературы. Вся «массовая», как говорят у нас в стране, работа — результат энтузиазма активистов.

Нас попросили рассказать о своей жизни. Слова об отсутствии безработицы в СССР, о свободном развитии творческих способностей, об интернациональном единстве и благополучии трудящихся нашей страны встречались радостными аплодисментами слушателей. На глазах многих видны были слезы.

— Нельзя без волнения слушать вас, — сказал нам председатель общества Моисей Эдельберг, — ваши слова заставляют нас задуматься над своей судьбой…

Несмотря на сорокаградусную июльскую жару, которая особенно чувствовалась в этом тесном помещении, публика все прибывала и прибывала.

После выступлений нас пригласили в библиотеку, где были расставлены столы с прохладительными напитками и даже тортами. Это особенно тронуло нас, ибо накануне мы узнали о нужде в сахаре и жирах. В Израиле действует карточная система: на месяц можно получить… один килограмм сахара, четыреста граммов масла, шестьсот граммов маргарина, сто тридцать пять граммов мяса…

За день до встречи в Доме дружбы мы побывали в Ашкелоне. Утомленная жарой, наша туристка С. Г. Фрай постучала в двери какого-то дома и попросила воды. Хозяйка дома приветливо встретила гостью, пригласила отдохнуть и с горечью сказала:

— Хотелось бы угостить вас чаем с вареньем, но у нас, к сожалению, нет сахара. Он очень дорог на базаре, а полученного по карточкам хватает только на несколько дней.

В Доме дружбы я познакомился с молодым инженером-механиком, который родился и рос в одной из наших прибалтийских республик.

Несколько лет назад он вместе с другими членами семьи переехал в Израиль по просьбе дальних родственников. Ныне неудачник настойчиво добивается возвращения в СССР.

— Я себя здесь не чувствую человеком, — утверждает он, — человеческих прав у меня нет никаких. Четыре раза устраивался на работу, и четыре раза меня прогоняли за «вольнодумство». Теперь я опять безработный… Вот какой тут «свободный мир»!

Ему было тяжело говорить об этом, и он неожиданно сменил тему разговора:

— Когда мне назвали фамилии прибывших туристов, я вспомнил ваши стихи, помещенные в «Правде»…

— Какие стихи? — поинтересовались наши соседи за столом.

Вместо ответа инженер подошел к книжному шкафу, достал газетную подшивку и, найдя нужный номер, взволнованно прочитал вслух: