Читаем Поездка в Хиву полностью

Наступил вечер. Мы прибыли на станцию, откуда до точки моего назначения оставался всего один переход, но я решил переночевать здесь, чтобы въехать в город следующим утром, поскольку в ночные часы в Казалинске найти место для размещения было бы непросто. По случаю Рождества смотрителя на станции не оказалось – праздник этот в России отмечается по старому стилю, то есть через двенадцать дней после даты, принятой в Англии, которая выпала на тот день, когда я находился еще в Оренбурге. Чиновник наш, видимо, в одиночестве заскучал и устроил сам себе отпуск, отправившись в расположенный неподалеку Форт N2 1 выпить, поесть и повеселиться.

Должен признать, я сожалел о своем опоздании на этот старинный праздник, который русские отмечают с тем же веселым сердцем, что и мы. Здесь, как и в Англии, существует семейная традиция собираться в рождественский вечер под одной крышей. Бедные ли, богатые – все родственники усаживаются за накрытый стол, искренне радуясь общей встрече. Для младшего поколения наряжается елка, под которой детишек ждут сладости и подарки. Радость, однако же, имеет и свою оборотную сторону, так как возлияния не могут остаться без последствий. Вид русского человека на следующее утро красноречиво говорит нам об этом.

Девушки в России на Рождество предаются забаве, способной, по их мнению, приоткрыть им образ будущего жениха. У них это называется «гадание». В самые таинственные часы ночи влюбленная особа, тяготящаяся своим незамужним статусом, усаживается между двумя большими зеркалами. Перед каждым из них она ставит свечу и с надеждою вглядывается в отражения, пока не увидит двенадцать огоньков. Если богини судьбы благосклонны, ей повезет разглядеть в темном зеркале своего суженого. Другой способ гадания требует стола с яствами, накрытого на двоих. В случае успеха юную даму посетит фантом ее будущего мужа, который сядет рядом с нею за стол; чтобы это предзнаменование в итоге сбылось, девушка ни в коем случае не должна рассказывать кому бы то ни было о своей попытке проникнуть в тайну грядущего.

В России рассказывают историю об одной помещичьей дочери, влюбленной в молодого офицера. Предположив, что она накроет такой стол для двоих, тот пробрался через сад, вошел к ней, сел рядом и разделил трапезу, тогда как девушка пребывала в полной уверенности, будто она ужинает в обществе потусторонней тени, а не реального человека. Покидая комнату, офицер забыл свою саблю, снятую перед тем, как он уселся за стол. После его ухода девушка нашла оружие и спрятала его в шкаф на память о встрече. Потом она вышла замуж за другого, а тот, подозревая наличие счастливого соперника, занявшего в сердце супруги его место, и найдя однажды злополучную саблю, утвердился в своих домыслах и убил ее в порыве страсти.

Иногда пытливая охотница за мужем берет горящую свечу и капает расплавленным воском на снег, пытаясь угадать потом, на кого из знакомых ей мужчин похожа застывшая субстанция; и все же любимым развлечением девушек, ради которого они специально собираются вместе под Рождество, служит гадание с петухом. Каждая из них насыпает на пол горстку зерна, куда прячет колечко. После этого в комнату запускается шантеклер. Гордый символ Франции избирает понравившуюся ему кучку семян и начинает клевать. Считается, что хозяйка кольца, показавшегося первым, опередит и своих подружек на пути к радостям Гименея.

Мы выехали на рассвете. По моим сведениям, в Казалинске имелся постоялый двор, где я решил остановиться, не заезжая на тамошнюю почтовую станцию, дабы не терять время. Ближе к форту степь по обе стороны от дороги была покрыта ледяным панцирем. Это случилось из-за паводка на Сыр-Дарье, вышедшей осенью из берегов и затопившей округу. Стояла прекрасная погода, и настроение мое поднималось при мысли о неизбежном окончании моего санного похода и о том, что вскоре мне предстоит финальная часть путешествия – бросок на Хиву. Из полученной мною в пути информации следовало, что вся степь между Казалинском и захваченным недавно ханством лежала под снегом. Меня это радовало, поскольку в таком случае разрешалась проблема с водой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о КГБ
10 мифов о КГБ

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷20 лет назад на смену советской пропаганде, воспевавшей «чистые руки» и «горячие сердца» чекистов, пришли антисоветские мифы о «кровавой гэбне». Именно с демонизации КГБ начался развал Советской державы. И до сих пор проклятия в адрес органов госбезопасности остаются главным козырем в идеологической войне против нашей страны.Новая книга известного историка опровергает самые расхожие, самые оголтелые и клеветнические измышления об отечественных спецслужбах, показывая подлинный вклад чекистов в создание СССР, укрепление его обороноспособности, развитие экономики, науки, культуры, в защиту прав простых советских людей и советского образа жизни.÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Александр Север

Военное дело / Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах
Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

На нашей планете осталось мало неосвоенных территорий. Но, возможно, самые дикие и наименее изученные – это океаны мира. Слишком большие, чтобы их контролировать, и не имеющие четкого международного правового статуса огромные зоны нейтральных вод стали прибежищем разгула преступности.Работорговцы и контрабандисты, пираты и наемники, похитители затонувших судов и скупщики конфискованных товаров, бдительные защитники природы и неуловимые браконьеры, закованные в кандалы рабы и брошенные на произвол судьбы нелегальные пассажиры. С обитателями этого закрытого мира нас знакомит пулитцеровский лауреат Иэн Урбина, чьи опасные и бесстрашные журналистские расследования, зачастую в сотнях миль от берега, легли в основу книги. Через истории удивительного мужества и жестокости, выживания и трагедий автор показывает глобальную сеть криминала и насилия, опутывающую важнейшие для мировой экономики отрасли: рыболовецкую, нефтедобывающую, судоходную.

Иэн Урбина

Документальная литература / Документальная литература / Публицистика / Зарубежная публицистика / Документальное
Французские тетради
Французские тетради

«Французские тетради» Ильи Эренбурга написаны в 1957 году. Они стали событием литературно-художественной жизни. Их насыщенная информативность, эзопов язык, острота высказываний и откровенность аллюзий вызвали живой интерес читателей и ярость ЦК КПСС. В ответ партидеологи не замедлили начать новую антиэренбурговскую кампанию. Постановлением ЦК они заклеймили суждения писателя как «идеологически вредные». Оспорить такой приговор в СССР никому не дозволялось. Лишь за рубежом друзья Эренбурга (как, например, Луи Арагон в Париже) могли возражать кремлевским мракобесам.Прошло полвека. О критиках «Французских тетрадей» никто не помнит, а эссе Эренбурга о Стендале и Элюаре, об импрессионистах и Пикассо, его переводы из Вийона и Дю Белле сохраняют свои неоспоримые достоинства и просвещают новых читателей.Книга «Французские тетради» выходит отдельным изданием впервые с конца 1950-х годов. Дополненная статьями Эренбурга об Аполлинере и Золя, его стихами о Франции, она подготовлена биографом писателя историком литературы Борисом Фрезинским.

Илья Григорьевич Эренбург

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Культурология / Классическая проза ХX века / Образование и наука