Поэзия как волшебство

А согласные – мужскою своей твердою силой – упорядочили, согласовали разлившееся изобилие, встали дамбой, плотиной, длинным молом, отрезающим полосу Моря, четким прошли руслом, направляющим воды к сознательной работе. Все же, хоть властительны согласные, и распоряжаются они, считая себя настоящими хозяевами слова, не на согласной, а на гласной бывает ударение в каждом слове. Тут не поможет даже большое и наибольшее количество самых выразительных согласных. Скажите Русалка.

Здесь семь звуков. Согласных больше. Но я слышу только одно вкрадчивое А. Много ли звуков, более выразительно-слышных, чем Щ или Ц, и таких препоной встающих как П. Но скажите слово Плакальщица. Я опять лишь слышу рыдающее А.

На мысль о звучности слова «русалка», вероятно, навели первые две строки лермонтовской «Русалки», где действительно а преобладает, а рифма на о позволяет как бы русалке, булькнув, пойти на глубину, предвосхищая сюжетный рассказ стихотворения о тайне русалки. Ударения Бальмонт явно считает языковой универсалией, в отличие от властительности согласных, разной в различных языках, – правда, не объясняя явление ударного «р» в санскрите.

Вот, едва я начал говорить о буквах, с чисто женской вкрадчивостью мной овладели гласные. Каждая буква хочет говорить отдельно.

Первая – А. Азбука наша начинается с А. А самый ясный, легко ускользающий, самый гласный звук, без всякой преграды исходящий из рта. Раскройте рот и, мысленно проверив себя, попробуйте произнести любую гласную, для каждой нужно сделать малое усилие, лишь эта лада, А, вылетает сама. Недаром Индусы приказывали, желая благозвучия, давать женщинам такие имена, где часто встречается А, – Анасуйя, Сакунтала. А – первый звук произносимый ребенком, последний звук, произносимый человеком, что под влиянием паралича мало-помалу теряет дар речи. А – первый основной звук раскрытого человеческого рта, как М – закрытого. М – мучительный звук глухонемого, стон сдержанной, скомканной муки, А – вопль крайнего терзания истязаемого. Два первоначала в одном слове, повторяющемся чуть не у всех народов: Мама. Два первоначала в Латинском Amo – Люблю. Восторженное детское восклицающее А, и в глубь безмолвия идущее немеющее М. Мягкое М, влажное А, смутное М, прозрачное А. Медовое М, и А как пчела. В М – мертвый шум зим, в А – властная весна. М сожмет и тьмой и дном, А – взвивающийся вал. Ласковый сад наслаждения страстью, пугающий страшный мрак наказания, от

Рая до Ада, их два в нашей саге Бытия, А – начала, А – конца. А – властно: – Аз есмь, самоутверждающийся шаг говорящего Адама. В Музыке А, или Ля, предпоследний из семи звуков гаммы, это как бы звуковой предзавершающий огляд, пред тем как просвирелить заключительный клич, пронзительное Си. В тайной алгебре страстных внушающих слов А, как веянье Мая, поет и вещает: «Ласки мне дай, целовать тебя дай, ясный мой сокол, малая ласточка, красное Солнце, моя, ты моя, желанный, желанная». Как камень, А не алый рубин, а в лунной чаре опал, иногда, чаще же – днем играющий алмаз, вся гамма красок. Как гласит угаданье народное, Алмаз – ангельская слеза. Слава полногласному А, это наша Славянская буква.

Анасуйя (вернее, Анусуйя,) – букв. «Независтливая», с а- отрицания. Сакунтала (вернее, Шакунтала,) – букв. «Птичья», с суффиксом прилагательного как результата действия – ал- (как в русском прошедшем времени) – героиня драмы Калидасы, вскормленная птицами.

Паралич тогдашняя медицина рассматривала как аналог забывчивости, забывание организмом своих функций. Тем самым незабываемое А оказывается и основой памяти, памятливого переживания.