Поэзия народов Кавказа в переводах Беллы Ахмадулиной

Как сверкают и брызгают капли.
По Москве мое тело бредет.
А душа моя — в Картли, о, в Картли,
Одинокая, клич издает.

Там, где персики,

                              персики,
                                             персики,
Где сияет и пахнет земля,
Там, где держатся пчёлы за пестики
Белоснежных цветов миндаля…

Я — такой же, как в прежние годы,

Седина моя в счет не идет.
Но душа моя, вырвавшись в горы,
В Карталинии
                         клич
                                    издает!

1960

«В ночи непроходимой, беспросветной…»

В ночи непроходимой, беспросветной
Являлась смерть больной душе моей
И говорила мне: — За мною следуй!.. —
И я молчал. И следовал за ней.

Я шел за ней до рокового края.

В пустое совершенство глубины
Вела стена — холодная, сырая.
Я осязал каменья той стены.

Подумал я в живой тоске последней,

Внушающей беспамятство уму:
«Неужто опыт мудрости посмертной
Я испытаю раньше, чем умру?»

Я видел тайну, и открытье это

Мне и поныне холодит чело:
Там не было ни темноты, ни света,
Ни тишины, ни звука — ничего.

1961

НА СМЕРТЬ Э. ХЕМИНГУЭЯ [153]

Охотник непреклонный!
Целясь,
ученого ты был точней.
Весь мир оплакал драгоценность
последней точности твоей.

1961

ТИЙЮ

Эстонской девушке по имени Тийю

Чужой страны познал я речь,
И было в ней одно лишь слово.
Одно — для проводов и встреч,
Одно — для птиц и птицелова.

О Тийю! Этих двух слогов

Достанет для «прощай» и «здравствуй»,
В них знак немилости и зов,
И «не за что», и «благодарствуй».

О Тийю! В слове том слегка

Будто посвистывает что-то,
В нём явственны — акцент стекла
Разбитого и птичья нота.

Чтоб «Тийю» молвить, по утрам

Мы все протягивали губы.
Как в балагане — тарарам,
В том имени — звонки и трубы.

И наконец, — о, как добра! —

Долга, как плеть, проста, как парус,
На голос птиц и серебра,
Оправдывать высокопарность, —

Всплывала Тийю сквозь пласты

Воды морской и белой пены…
О скромница, как все пловцы!
Бесстыдница, как все сирены!

О, слово «Тийю»! Им одним,

Единственно знакомым словом,
Прощался я с лицом твоим
И с берегом твоим сосновым.

Тий-ю! (Как голова бела!)

Тий-ю! (Не плачь, какая польза!)
Тий-ю! (Прощай!)
Тий-ю! (Всегда!)
Как скоро всё это… как поздно…

1962

«Когда бы я, не ведая стыда…»

Когда бы я, не ведая стыда,
просил прохожих оказать мне милость
иль гения нелепая звезда
во лбу моём причудливо светилась, —

вовек не оглянулась бы толпа,

снедаемая суетой слепою.
Но я хотел поцеловать тебя
и потому был окружен толпою.

Пойдем же на вокзал! Там благодать,

там не до нас, там торопливы речи.
Лишь там тебя смогу я целовать —
в честь нашей то ль разлуки, то ли встречи.

1962

В ПОЕЗДЕ