Поэзия народов СССР IV – XVIII веков

А моя голова украшений таких не знавала.

Ты — оконница из хрусталя и резного сандала.

Ради ночи бессонной к тебе, златолицей, пришел я.

Ты — узорный клинок, драгоценный товар хорасанский.

Ты — цветистый атлас, ты — парча, каламкар индостанский.

Я — купец из далеких земель, ты — базар мой марандский.

Денег нет у меня на парчу, ради ситца пришел я.

Верь мне в долг, свет очей,— голова моя будет залогом,

А лихвою — хвала, славословье,— клянусь моим слогом!

Я тебе предаюсь, я стою перед этим порогом.

Не спастись — так погибнуть сегодня, царица, пришел я!

Целый мир не воздал бы тебе по достоинству дани.

Равных нет в Индостане, таких не найти в Прангистане.

«Бедный Саят-Нова,— говорят,— вне себя от страданий!»

Я Аллепо прошел, и в Ассирию, мпится, пришел я.

* * *

Мало радости в том, что совсем ты дурного не знаешь.

Ты печали не знаешь — ни старой, ни новой не знаешь.

Загубила кого, без единого слова,— не знаешь.

Чье рыданье всечасно прорваться готово — но знаешь.

Как зовусь я, и то — не гляди так сурово! — не знаешь.

Нас обоих господь сотворил,— я клянусь тебе в этом.

Слаще сахара может быть слово твое, по приметам.

Желчь оставь для врагов — не гнушайся хорошим советом.

Ты различья не ведаешь между зимою и летом.

Ты ни масленой, ни воскресенья Христова не зпаешь.

По природе своей соловей, воробьем я не буду.

Я не дальняя лодка, гонимая ветром повсюду.

Я не черен, а бел. Я привержен добру, а не худу.

Мы соседи с тобой. Как понять мне такую причуду,

Что родства ты не знаешь, соседства простого не знаешь?

Без тебя я томлюсь понапрасну, тоска меня гложет.

Как свеча, от чужого дыханья угасну, быть может.

Стань же сахара слаще,— мой стнх в этом деле поможет!

О, никто тебе, Саят-Нова, торговать не предложит!

Сам себе господин, ты ль призванья святого не знаешь?

* * *

Оставь меня! Хитрить, платить бесчестью дань я не хочу!

Я униженья не хочу, в ногах валяться не хочу.

Исподтишка передавать чужую брань я не хочу.

И сколько б ни твердили мне: «Двуличным стань!» —я не хочу.

Я простолюдин, а не князь. Другого званья не хочу!

Не допускай, чтоб кровь моя рекою попусту лилась.

Ты, видно, дорогой ценой купнл меия на этот раз.

К тебе с поклоном я приду: иранский чин введен у нас.

Но ты одень меня в шелка и переливчатый атлас:

С каймою черной нипочем я одеянья не хочу!

Ты слов моих не отвергай, коль правда у тебя в чести.

Зато твоей одежды край отныне я готов нести,

И прахом голову мою в своей гордыне не сочти!

Но саду твоему — с моим в одной долине расцвести.

Меж ними кольев не вбивай: размежеваиья не хочу!

Ушло былое, не вернуть поры твоей, Саят-Нова!

О пей напрасно не вздыхай и слез не лей, Саят-Нова,

Отныне всякий по плечу ударит: «Эй, Саят-Нова, Куда идешь?

Ступай ко мне, и ешь, и ней, Саят-Нова».

Но хлеба с твоего стола, с тобой братанья — не хочу!

* * *

Благословен строитель, возведший мост!

С ним камень свой прохожий в лад положит.

Народу жизнь я отдал,— за это мне

Могильную плнту мой брат положит.

Кто сердцем благороден, душой высок,

Сорвет, воспрянув гордо, оковы с ног,

А наш герой отыщет свинца кусок —

На стол купца, удаче рад, положит.

Труба слепого рока о том поет,

Что потерял достаток ночтепный род,—

А кто нуждался в шерсти, сегодня тот

Парчи да шелка в скрыню клад положпт.

Добро и зло, мой боже, разъедини!

От деспота лихого — оборони!

Не на врага в обиде я в эти дни:

Любимый друг мне в чашу яд положпт.

Вы, соловьи без вдохновенья, кому нужны?

Пройдет любовь — ее мученья кому нужны?

Саят-Новы стихотворенья — кому нужны?

Теперь любой созвучья в ряд положит.

* * *

Невыносимым стал мне песенный мой дар.

Я словно связан, рук лишен как будто.

Мой разум отлетел, в груди моей пожар,

А люди скажут: он умен как будто!

Наперекор всему я к хлебу соль достал,

Со дна морей песок — взглянуть изволь — достал.

К одной болезни сто, усилив боль, достал.

В них корень, в них и зелень крон как будто.

Да смилуется бог над мастера душой!

Сырою веткою горю в степи сухой.

На сердце уголек упал в иочп глухой,—

Огнем я мечен, заклеймен как будто.

Кровь глаз моих с водой реки смешал я,

И день и ночь от боли чуть дышал я.

Как мотылек на край свечи, упал я,

Промасленный со всех сторон как будто.

Безумцем стал, дышу любви угаром,

А ты восторг мой треплешь по базарам...

И говорят прохожие недаром:

Саят-Нова, мол, опьянен как будто.

* * *

Смерть придет ко мне незванно,— и себе я кров ищу.

Для злокозненных и низких я клянущих слов ищу.

Что мне помнить о минувшем! Новых берегов ищу.

Мир усопшим! Тех, кто ныне мне внимать готов, ищу.

Я — певец любви. Откуда этот дар ниспослан мне?

Он мой разум жжет, как пламя, а ведь я и так в огне.

Мирно, мать моя, покойся ты в загробной тишине!

С молоком свой дар впитал я. Млечных я ручьев ищу.

Как и мельницы, напевы не завертятся без вод.

Песнь меня в безумье ввергнет, вмиг мой разум разорвет.

В розы сердце обратилось, в лепестковый хоровод.

Не всегда ценю я знатных, в друге не чинов ищу.

Я попал в любви пучину, я чуть сдерживаю крик.

Вот я чувствую: без сил я, воют волны, скроют вмиг.

В песнях и четвертой доли мастерства я не достиг.

Ученик я, чтоб учиться, лучших мастеров ищу.