Поэзия народов СССР IV – XVIII веков

К милой розе любви не измерю.

За предательство жизнью отвечу.

Гнет раскаянья тяжко нести!»

V

Если взор просветлеет у розы,—

Не жалей заклинаний, молений.

Проливай безутешные слезы,

Опустись перед ней на колени.

Расскажи ей, что в сердце занозы

Ты таишь как следы прегрешений,

И, что кров твой разрушили грозы,

Ты поведай царице весенней,

Заклиная: «Грехи отпусти!»

С ПЛАЧЕМ ЛЕТИТ СОЛОВЕЙ

С плачем летнт соловей из полночного сада.

Видно, садовника разгорячила досада,

Гонит он прочь соловья,— тот летит и рыдает,

Осы вдогонку спешат из колючей засады.

Ты, соловей, промолчи, и утихнут угрозы,

В грудь не вопьются осиные злые занозы.

Поговори с гиацинтом — пускай он научит,

Как подольститься к садовнику голосом розы.

С шелестом розы к нему в темноте подойди ты.

Не распознает обмана садовник сердитый.

В темном саду поскорей повидайся с нарциссом,—

Пусть перед розой он будет твоею защитой.

Ранен я, ранен! Кончается век соловьиный.

Проклял садовник меня. Погибаю, безвинный.

Сжальтесь! Вдохните в скорбящего душу живую

Или смягчите слезами мученья кончины!

СТРОЙНЫЙ СТАН

I

Ты на свете всех красивей, всех стройнее.

Черных кос твоих коснуться я не смею.

Мрамор шеи обвивают косы-змеи,

Жгучий взор твой завладел душой моею.

Губы жаркие меня воспламенили.

II

Ты красою несравненною богата.

Вижу я твои глаза, темней агата.

Вижу родинки твои, огнем объятый.

Вижу я, теряя разум, два граната,

Извели меня желанья, истомили.

III

Тополь стройный, ты красуешься пред нами.

Отстраняющими манишь ты руками.

Близ тебя я жив, и в жилах льется пламя.

Без тебя томлюсь я днями и ночами.

Если гибну без тебя,— виной не ты ли?

IV

Как мне вытерпеть сердечную остуду?

Жадным взором я ищу тебя повсюду.

С чем сравнить тебя, коль ты подобна чуду?

Без тебя — куда пойду, как жить я буду?

Все, как есть, мне опротивели, постылы.

V

Я изжаждался тебя, неутоленный.

Умереть хочу, страданьями спаленный.

Схорони меня, оплачь меня, влюбленный,

Сокрушайся о душе испепеленной.

С горьким стоном припади к моей могиле.

НЕОДОЛИМЫЕ ДУМЫ

I

Неодолимые думы становятся горем,

Сердце не верит, что лютый недуг переборем.

Щеки твои розовеют, подобные зорям.

Мы же, безумцы, друг другу стенаньями вторим.

Жду, погибгч, когда исцелепье подашь ты?

II

Поступью плавной ты схожа с плывущей луною.

Вот я в луну и влюбился порою ночною.

Я обезумел, мне тягостно бремя земное.

Как уживаешься ты со смертельной виною?

Веришь ли в бога? Ведь верит во что-нибудь каждый!

III

Знаешь ты, знаешь: меня поджидает могила.

Сердце, что крепче скалы, ты во прах сокрушила.

Сладкой была, стала горькой, обеты забыла.

Стала неправедной — дверь предо мною закрыла.

Кто пожалеет меня,— я сгораю от жажды!

IV

В горести я простираю зовущие руки.

Разве не видишь, как я погибаю в разлуке?

Силы я черпал в счастливой любовной науке.

Что ж ты меня обрекаешь на смертные муки?

Дай мне взглянуть на тебя, покажись хоть одпажды!

Я ДУМАЮ О ТЕБЕ

I

Я думаю о тебе, сражен отказом.

От черных душистых кос теряю разум.

Смеются твои уста — рубин с алмазом.

Взглянуть на точеный стан — и сгинуть разом!

Мне есть о чем горевать,— я пленник страсти.

II

Мие есть о чем горевать в моей утрате.

Твои ресницы тесней индусской рати.

Ты шлешь стрелу за стрелой в знак благодати.

Ужель не слышит судьба моих проклятий?

Я смерть принять от тебя почту за счастье!

III

Уж если я не люблю, то кто же, кто же!

Красавицы не найти, с тобою схожей.

Ни стариков не щадить, ни молодежи.

И я в причудах твоих теряюсь тоже.

Убей меня, исцели от злой напасти!

IV

Вовек не жаждал сильней и никогда я

Не знал, что буду рассвет встречать, рыдая.

Моей неверной судьбы не разгадаю.

Ты знать не хочешь о том, как я страдаю.

Другой, лаская, сожмет твои запястья.

V

Зачем меня обожгла слепящим светом!

Твои глаза не затмить семи планетам.

Насмешкой жалишь меня, манишь приветом.

Я гибну! Разве не ты повинна в этом?

И погубить и спасти в твоей лишь власти.

ЧЕРНЫЕ ДРОЗДЫ

В черной клетке два черных дрозда,

В черной клетке вдвоем навсегда,

Смотрят кротко и свищут так нежно,

Что от них не уйдешь никуда!

Оперенные в блеск черноты,

Столь нарядны, сколь песни просты,—

Их звучанье весну возвещает,

Превращает бутоны в цветы.

Ходят следом один за другим,

И вдвоем, видно, весело им.

Как пьянят они, как отрезвляют

Двоезвучным согласьем своим.

Песнопевцы фиалок и роз,

Каждый черен и звонкоголос.

Чужеземца заставили плакать

Эти двое, не знавшие слез.

ПРЕДУТРЕННИЙ ВОЗДУХ ПРОХЛАДНЫЙ...

Предутренний воздух прохладный

Из жизни исчез безвозвратно.

Свиданья с моей ненаглядной

Я жажду так поздно, так жадпо.

Печали гнетущая сила

К молчанью меня приучила.

Фиалки поникли уныло,—

Фиалкам тепла не хватило.

ДАВИД ГУРАМИШВИЛИ ГРУЗИНСКИЙ ПОЭТ 1705—1792

ДАВИТИАНИ Отрывки из поэмы

ВСТУПЛЕНИЕ

ИМЯ И ПРОЗВИЩЕ ТОГО, КТО НАПИСАЛ ЭТУ КНИГУ.

Написал «Давитиани»

Я, Давид Гурамишвили,

Рек божественное слово —

Сладкий плод моих усилий.

Ток живой по древу жизни

Устремил я в изобилье,

Говорил о муках крестных.

Чтобы люди слезы лили.

В Картли добрых вин не стало,

В том повинны войны с Чари.