Поэзия народов СССР IV – XVIII веков

А если не было грудей,

Совали в пазуху платочки,

Бока топорщили, как бочки,

Желая в грех ввести людей.

А бабы старые трещали,

Поджариваясь на углях,

За то, что день-деньской ворчали,

Судили о чужих делах,

Упрямо старину хвалили,

А молодых трепали, били,

Добро стороннее блюли,

Забыв, как в девках жили сами,

Как баловали с казаками

Да по дитяти привели.

Шептух и ведьм колесовали;

Все жилы вытянув из них,

Без мотовил в клубок свивали —

Чтоб не чинили козней злых,

На помеле чтоб не летали

Да на шестке чтоб не пахали,

Не ездили на упырях,

Чтоб ночью спящих не пугали

И чтоб дождя не продавали,

Не ворожили иа бобах.

А чем карали в пекле сводниц —

Чур с ним! Зазорно молвить вслух.

Терзали дьявольских угодниц,

Чтоб не вводили в грех простух,

Не подбивали жен примерных

Венчать рогами благоверных,

Не опекали волокит,

Чужим добром их не ссужали,

На откупе чтоб не держали

Того, что прятать надлежит.

Эней увидел там страдалиц —

В смоле кипящих дев и вдов.

Из них вытапливался смалец,

Как из отменных кабанов.

Там были бабы, молодицы,

Мирянки были и черницы,

Немало барышень и дам;

Кто — в кунтуше, а кто — в накидке,

Кто — в стеганом шелку, кто — в свитке.

Был женский пол в избытке там...

Зато открылся без заминки

Покой подземного царя,

Где ни соринки, ни пылинки,

Оконца снлошь из янтаря,

В начищенных гвоздочках стены,

Везде порядок, блеск отменный,

Куда ни глянь — сусаль, свинец,

Сверканье меди и булата,

Светлицы убраны богато.

Ну панский, нстннно, дворец!

Вошли в Плутоново жилище,

Разинув рты, Эней с ягой

И, вылупив на лоб глазища,

Дивились красоте такой.

Подмигивали, усмехались,

Локтями то и знай пихались.

Эней причмокивал, свистал:

«Вот тут-то праведные души

Ликуют, бьют небось баклуши!»

Эней и этих повидал.

Они сидели, руки сложа,

Для них и в будни праздник был;

Покуривали трубки лежа,

А кто хотел — горелку пил.

Но угощались там не пенной,

А третьепробною, отменной

(Ей вкусу придавал бадьян),

А также запеканкой пряной,

Анисовой или калганной.

В ней были перец и шафран.

Вареники, оладьи, пышки

На блюдах высились горой.

Все наедались до одышки

Пшеничных калачей с икрой.

Там кушали паслен, клубнику,

Чеснок, рогоз, терн, ежевику,

Крутые яйца с сыровцом,

Какую-то глазунью,— чудо! —

Немецкое, не наше блюдо,—

И запивали все пивцом.

Где ждало грешников бездолье

И приходилось им страдать,

Там было праведным приволье,

Заслуженная благодать.

Им дозволялось без помехи

По вкусу выбирать утехи.

Творился полный ералаш:

Кричи, молчи, вертись, пой, слушай,

Лежи, валяйся, спи, пей, кушай,

Рубись — и то дадут палаш!

Но чваниться и зазнаваться,

Насмешками глаза колоть

И брат над братом издеваться

Не смели — упаси господь!

Раздоров, стычек, ссор пустячных,

Ругни, обид, расправ кулачных

В заводе не было у них.

Все жили в дружбе и приязни

И женихались без боязни

Ревнивых ябед, козней злых.

Точь-в-точь как на святой неделе

Совсем нескучно было там

И,— словно вы зипун надели —

Ни холодно, ни душно вам!

Кому что вздумается — сразу

Появится, как по приказу:

Моргнешь — и с неба упадет.

«Скажи, кто праведники эти?» —

Ягу спросил Эней, заметя,

Что им со всех сторон почет.

«Они, поверь, не толстосумы,—

Сивилла молвила в ответ,—

И не чиновные,— не думай! —

И не с брюшком округлым,— нет!

Не те, что в дорогих жупанах

И в кармазинах, и сафьянах;

Не те, что с четками в руках,

Не рыцари и не вояки,

Не те, что рявкают «и паки»,

Не в златотканых колпаках!

То — бедняки, хромцы, юроды,

Что слыли дурнями у всех;

Слепцы, калеки от природы,

Сносившие глумленье, смех;

Все те, что летом и зимою

Голодные, с пустой сумою

Дразнили по дворам собак,

С мольбой в оконницы стучали,

Но «бог подаст» лишь получали

И уходили натощак.

Тут бесприютных вдов немало,

И девы-голубицы есть.

Небось им юбки не вздувало,

Они блюсти умели честь;

И те, что, без родни оставшись,

В домах сиротских воспитавшись,

Попали в податной оклад;

И те, что лихвы не лупили,

А людям помогать любили,—

Кто чем богат был, тем и рад.

И, хоть на свете справедливой

Не больно много старшины —

Увидишь и такое диво!

Бывают всякие паны.

Будь сотник ты или значковый,

Будь войсковой иль бунчуковый,—

Коль праведную жизнь ведешь

(Хоть господам не сродно это),

Сюда без всякого запрета

Ты после смерти попадешь».

ЧАСТЬ 4

Теперь мы знаем, как латинцы

Поход готовят на троян,

Какие припасли гостинцы

Энею нашему в изъян.

Еще проведать бы недурно,

Какой ждать каверзы от Турна?

Он — хват, сам черт ему не брат!

Уж коли пьет — не проливает,

Уж коли бьет — так попадает.

Людей, как мух, давить ои рад.

Турн витязь был не из последних.

И, трубки раскурив, тотчас

Все корольки земель соседних,

Считая просьбу за приказ,

Пошли в поход со всем народом,

И с потрохами, и с приплодом,

Чтоб Турну-удальцу помочь:

Энею помешать жениться,

Не дать в Латии поселиться,

К чертям прогнать энейцев прочь!

Не туча солнце заслонила,

Не буйный вихрь кружил, пыля;

Не стая галок чернокрыла

Слеталась нынче на поля.

По всем шляхам, гремя булатом,

Шла рать навстречу супостатам,

К Ардее-городу спеша.

Казалось, пыль до неба вьется,

Сама земля, казалось, гнется.

Эней! прощай твоя душа!

Мезентий впереди Тирренский,

И воинства за ним стена.

Точь-в-точь полковник так лубенский

Свой полк в былые времена

Вел к земляным валам Полтавы