Ждал всю ночь я. Мне на очи сна услада — не пришла,Солнце дня, светило ночи, дум отрада — не пришла!Мед несла другим, ко мне же с чашей яда — не пришла,Даже полная измены и разлада — не пришла,Будто знать меня и видеть ей не надо, — не пришла!Дни свои в селеньях горя одиноко я влачу,Болен я, от черной хвори смертью сердце излечу,Но еще хочу молиться лика милого лучу!Виночерпий, дай упиться! Я забвения хочу!Цвет пиров, жасмин земного вертограда — не пришла!День за днем в тоске блуждаю, нелюдимая, — ты где?Я взываю и рыдаю: о любимая, ты где?Где живешь ты — я не знаю, о незримая, — ты где?Сердцу моему родная, мир души моей, — ты где?..Ты укрыть меня от злого бедствий града не пришла!Душу море пламенное жжет мне… Потуши! Приди!Милостью прославленная, милость соверши — приди!Сада счастья жительница, радость, поспеши, — приди!О моя властительница, шах моей души, — приди!Сердце ржа мне съела. Ты же кинуть взгляда не пришла!Жил я, в плен любовью взятый, и про грех я свой не знал.Что убить меня пришла ты, я — о, боже мой! — не знал!Что звезда моя к закату никнет, кроясь тьмой, — не знал!Что свой меч уж занесла ты над моей главой — не знал!Понял я: ты предстоящей казни рада — не пришла!«О Машраб, — подвижник строго мне сказал, — в мечеть войди!Сядь в михраб, к престолу бога взор духовный возведи!»Я святого не обидел, гнева речь смирил в груди,И молился я, но видел мрак и горе впереди…Мысль о боге в душу, словно в бездну ада, — не пришла!
* * *
Я, рожденный для страданья, в мира тяготах погряз,Мучась: где конец терзанью, — к брани прибегал не раз.Вот он — полный лицемерья мир, душе и телу враг!И метнул стрелу неверья я ему в зеницы глаз.В дом вина тогда вступил я, но мученья в нем познал.И, в мечеть войдя, застыл я, как аскет, оледенясь.Я сто тысяч благочестий продал за кувшин вина.О подвижник! Все на месте: мне — вино, тебе — намаз{372}.Магом был с отравой смешан тот напиток, данный мне,Как Мансур, я был повешен{373}, не ужившийся у вас.Слава о моем безумье прогремела по земле,Что отверг я оба мпра за один свиданья час.Кто сказал: «Машраб безумен!» — коль отрекся я навекОт скитанья по чужбине, мне представшей без прикрас.