Поэзия народов СССР IV-XVIII веков

В морях любви на дне есть жемчуг, и вот оттуда кладь моя,
Шелка цветов рубина, перла иль изумруда — кладь моя.
Неведомые благовонья в стекле сосуда — кладь моя.
Ты — всех не видевших приманка, души причуда — кладь моя.
Имбирь, гвоздика, мир, терпенье и прелесть чуда — кладь моя.

Художники со всей вселенной пускай сберутся вкруг меня,

Индийский резчик пусть рассмотрит узоры, тонкость оценя.
Любуйтесь яхонтом, рубином, игрой их тайного огня.
Заворожат вас шелк, и бархат, и златоткань, к себе маня,
Искусно убрана, с уменьем, — не сыщешь худа, — кладь моя.

Так тяжела! Слону не сдвинуть, не унести и на спине,

Ни за один рубин не смог я сойтись с оценщиком в цене.
На тысячу затворов заперт любой ларец в моей казне.
А в сердце горн такой пылает, что и в потоп сгоришь в огне.
Сожжет вас, если не уйдете тотчас отсюда, — кладь моя.

Эй, господа, боюсь, расхитят поклажу ценную мою,

Я лучше вьюк за вьюком вскрою, — вам покажу, о чем пою.
Товар возьмете — не возьмете, себя вам в жертву отдаю.
Я вьюк раскрыл: разнесся запах, — вдыхайте сладкую струю.
Дошаб^{509}, шербет, миндаль и сахар, варенья блюда — кладь моя.

Алмазными пусть станут скалы, — на что они моим очам.

Другие пусть ко мне подходят, а к ним не подойду я сам.
Но не приблизитесь вы, знаю, огонь любви опасен вам.
Послушайте, друзья, не верьте, прошу, Саят-Новы словам.
Ведь так нежна, что в зной растает, как снега груда, кладь моя.

* * *

В когтях тоски забыта жизнь моя,
Но света ждет в ночи Саят-Нова.
Потоком слез омыта жизнь моя,
Кто скажет: замолчи, Саят-Нова?

Благословенной скромность назови,

С нее покровов детских не сорви.
Когда плывешь ты по морю любви,
Челна не промочи, Саят-Нова!

Все в ранах, сердце, ноешь ты о ком?

Ты на свече сгорело мотыльком.
Убей газель, искусным будь стрелком
И на плечах влачи, Саят-Нова!

Ты с азбукой знаком, ты грамотей,

Стихи для милой золотом расшей.
Яр потерял — ищи других страстей.
У бога все ключи, Саят-Нова!

Бессмертной влаги взял у музы ты.

Огонь потух, сосуды все пусты.
Ты прожил тридцать лет средь темноты, —
Недуг свой излечи, Саят-Нова!

* * *