Поэзия народов СССР IV-XVIII веков

Расступился черный мускус, и она всплыла вчера.
Оттого пришли в порядок все мои дела вчера.

Луноликая спешила, соглядатаев боясь,

Полотно с луны срывая, розы обожгла вчера.

На жемчужину глядел я, глаз не властен отвести.

Словно по моим ресницам — влажная — сошла вчера.

И покоились мы рядом. Пробудилось — и бегом

Счастье резвое пустилось, чуть сгустилась мгла вчера.

«Ухожу! — она сказала. — Что мне дать в залог тебе?»

«Поцелуй!» — я той ответил, что мне жизнь дала вчера.

Я проснулся, опаленный, и огонь во мне горит, —

Впрямь была вода живая в той слезе светла вчера.

Головою ширваншаха вам клянется Низами:

Лишь во сне со мною вместе милая была вчера.

* * *

Ты видишь: я твой давний друг, — зачем томишь тоской меня,
Зачем отталкиваешь ты с небрежностью такой меня?

Коль спросишь о беде моей, оставь меня в моей беде,

Коль озабочу я тебя, забудь в заботе злой меня.

Я пред людьми тобой горжусь, но как меня стыдишься ты!

Я приношу тебе любовь, а ты даришь враждой меня.

Какой бы цвет ни приняла, — и я такой же цвет приму, —

Аллаха славь, поен зуннар^{170}, увидят все с тобой меня.

Коль скорбь моя не тяжела, тебе со мной скорбеть легко,

А если я пред ней склонюсь, прогонишь с глаз долой меня.

Своим сокровищем тебя всегда признает Низами.

Тебе пристало унижать, казня своей рукой меня.

* * *

Лик покажи свой. Я созерцать блеск Гулистана^{171}

жажду.Рай приоткрой мне сахарных уст. Их непрестанно жажду.

Дивен цветник свиданья с тобой: нет в нем шипов, и все же

Благоуханных жажду я роз, плоти их рдяной жажду.

В доме игорном иль в кабаке стать навсегда залогом

Вместо давно пропитой чалмы, вместо кафтана жажду.

В кельях суфийских я не слыхал нелицемерной речи;

Мне на плечо поставьте вино. Полного жбана жажду.

С чашей хмельного в правой руке, с локоном друга в левой

Я посреди базара бродить с грезою пьяной жажду.

Наземь чалму свою уронив, темя бия руками,

В пляске топтать ковры стариков, верных Корану, жажду.

Долго ли мне чело преклонять перед порогом школы?

Скит иль кумирню сделать своей целью желанной жажду.

Стали ко мне друзья мои все злей скорпионов лютых, —

Ныне с ехидной в дружбу вступить я, бездыханный, жажду.

Сердце любовной страсти отдать, не выходить из круга

Тех, что пленяют жаром очей, гибкостью стана, жажду.

Горечь разлуки душу мою нудит к губам подняться;

Ах, поцелуя, что исцелит тяжкие раны, жажду.

Я, Низами, тебе на уста хоть бы одно лобзанье

Робко сложить, как будто на длань мощного хана, жажду.

* * *