Может, кто-то от собственных книг и хотел бы сбежать поскорей,сесть в кафане и живописать бытия океан бесноватый…Ну а что до меня – все, что с песней случилось моей,то стряслось и со мною. Однажды. Когда-то.Я себя лишь пишу. Разделяю судьбу моих книг.Если горло свело – и у песни сжимается горло.Отшатнулись друзья. Угодили в ловушку интриг -и стихи мои, вроде меня, одиноко блуждают по городу…А случись бы я, вроде других, вроде многих иных, написал,что бессмысленна жизнь, и в нелепицу эту поверил сам,я не ждал бы, когда отзовется ваш толстый журнал,я бы попросту взял – и повесился.
ДАРА СЕКУЛИЧ
ОКРАИНА
Поезда и днем проходят, только днем поезда не слышныя их крики слышу в ночи,-что-то сына моего терзаетчто-то дорогому угрожаетбрата моего на каторгу ведутмир безумный войнами раздутсвора грязная насилует сеструнебеса целуют не родившуюся девочку моюмать моя покойная зовет меня из гробав черном сердце где-то закипает злобаэто умираю я под паровозный свистулетаю в дальнюю дорогууношу с собой прощание живыхостаюсь воспоминаньем строгимэто наша жизнь проходит
ДЕЛЬТА ДУНАЯ
Устала под конец.Умерила свой бегкак будто перед смертью присмирев.И, отдаваясь устью,разлиласьи разделилась множеством протоков.Не нужно ей теперь мужское имя.Издалека с глухим рычаньем прорывая руслосюда пробиласьи здесь, притихнув, задремалав наносах ила, что сама намыла.Струя хрустальная из мрачных недр землировесница столетийвечно юнаяздесь с облегченьем дух перевелаи, обновляясь,сноваумерла.
КОЗИЙ МОСТ
Ни с водой породнен и ни с берегом.Один поставлен натиск отражать,-дрожащая невеста иной раз перед сватами пройдетто дробный стук подкованных копытразбудит эхото лета благодать позолотит его рассыпанным зерном.Журчанью тихому беседы внемлет чуткопокровом льда одет в морозный сумракпарит над радужным кипеньем пенных брызг.Но свет обманный померк.Придавлен темнотой в глухом ущельемежду призывом и дорогой дальнейусилием последним ловит онпрощальный отблеск солнцаво мраке под собою.