Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов

На землю упавший слон[152]
Поднимается опять,
Если крик вокруг поднять, —
Я, как слон, свалившись с ног,
Без подмоги встать не мог.
Такой проступок мною совершен
И так мне душу угнетает он,
Что двор Пюи[153]

осталось мне молить,Где есть сердца, способные дружить:
Пусть к милосердью громко воззовут
И снова встать мне силы придадут.

Коль не буду я прощен,

Счастья мне уже не знать!
С песнями пора кончать, —
Спрячусь, грустен, одинок,
В самый дальний уголок.
Кто Донною сурово отстранен,
Тому вся жизнь — лишь труд, лишь тяжкий сон,
А радость может только огорчить:
Я не ручной медведь, чтоб все сносить,
Терпеть, когда тебя жестоко бьют,
Да и жиреть — коль есть тебе дают!

Может, мой услышав стон,

И простят меня, как знать?
Симон-маг[154] Христу под стать
Вознестись хотел, но бог
Грозный дал ему урок:
Господней дланью тяжко поражен,
Был Симон-маг за дерзость посрамлен.
И я был тоже дерзок, может быть,
Но только тем, что я посмел любить.
Не по грехам бывает грозен суд,
Так пусть со мной не столь он будет крут!

Впредь я скромности закон

Не осмелюсь нарушать.
Фениксом[155] бы запылать,
Чтоб сгореть со мною мог
И болтливости порок!
Сгорю, самим собою осужден
За то, что чести наносил урон,
Восстану вновь — прощения молить
И Донны совершенство восхвалить,
Когда в ней милосердье обретут
Те слезы, что из глаз моих бегут.

В путь посол мой снаряжен —

Эта песня! Ей звучать
Там, где я не смел предстать,
Каяться у милых ног —
И в очах читать упрек.
Два года я от Донны отлучен,
В слезах спешу к Вам, Лучшая из Донн, —
Вот так олень во всю несется прыть
Туда, где меч готов его сразить.
Ужель меня одни лишь муки ждут?
Ужель чужим я стал навеки тут?

* * *