Погадай на любовь (СИ)

Она не была шарлатанкой, из тех, что лишь глазят людей, но зато знала не один способ, как снимать порчу. Пусть это были весьма опасные способы. Чирикли хорошо усвоила от бабушки одно — нет такого проклятия, которое нельзя снять. Даже если порчу навел какой-нибудь северный шаман — их много хлынуло после развала Союза в города, позабыв о заветах предков. Чирикли прежде не понимала тех магoв и целителей, которые пытаются заработать на своих способностях — пока саму жизнь не столкнула с необходимостью выивать. А многие маги… они делали добро, но добро, совершенное за деньги… это неправильно. Ведь они могут нечаянно отдать другому чуую болезнь, снятую не по правилам… Магия — опасная вещь. И плохо, когда об этом забывают. И Чирикли была рада, что больше не будет работать ее салон для гаданий.

Поверил ли Кирилл? Чирикли взглянула на него, решив применить дар убеждения. Достаточно лишь какое-то время пристально смотреть в глаза человеку, мысленно повторяя одно старинное заклинание, и он поверит тебе во всем и пойдет за тобой, куда ты скажешь. Чирикли не любила применять внушение, считая это подлостью. Но в данном случае у нее не было другого выхода. Этот мужчина слишком благороден, он не даст ей рисковать. Даже ради собственного спасения.

Чернота ее взгляда манила, будто колдовское болото, и Кирилл погружался в него, не пытаясь сопротивляться. Ее глаза казались наполненными патокой или тьмою, были они ночным морем, что плещется в тумане древнего волшебства. Они были началом и концом всего. Они были. И Кирилл готов был сделать все, что она скажет, лишь бы не покинуло это ощущение всепоглощающего счастья и пoлета над притихшей спящей землею.

— Кажется, я спать хочу… — пpобормотал он, потом встал, пошатнувшись, и Люба подскочила, подставила плечо.

Так, в обнимку, они и дошли до спальни, где он устало рухнул на постель, притянув к себе девушку. Она вскрикнула едва слышно, не ожидая такой реакции, попыталась скинуть тяжелую руку, но Кирилл с силой прижал Любу к себе, щекоча дыханием шею. Девушка замерла в его руках, как птица в силке, не зная, что делать, и испугалась тех чувств, которые вспыхнули в ней от прикосновений этого мужчины. Будто горячий огонь поднялся из глубины, затопив странными и опасными желаниями. Хотелось погладить Кирилла по волосам, потом по щеке, спустившись пальцами к груди, чтобы ощутить каменные мышцы… Нагнуться к его лицу, закрыв весь мир своими волосами, чтобы он не видел ничего, кроме ее глаз. Поцеловать тонкие, четко очерченные губы с небольшим шрамом сбоку, из-за которого кажется, что Кирилл всегда саркастически усмехается.

К счастью, мужчина уже крепко спал. Люба несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться. Она должна держать себя в руках. Она не должна даже находиться в этой квартире с Вознесeнским, не говоря о чем-то большем. Снова попыталась выбраться из объятий Кирилла, но не вышло. Пришлось смириться и попытаться заснуть, но, несмотря на усталость после такого бурного дня, сон е шел. И Чирикли ещё долго лежала на мужской груди, слушая, как бьется сердце этого человека, ставшего таким близким и дорогим.

Глава 4

Спалось Чирикли очень плохо, несмотря на то, что после полуночи она незаметно выскользнула из рук Вознесенского, который что-то недовольно забормотал, но не пришел в себя, и отправилась в гостиную, на диван, который ей изначально и предоставил Кирилл в качестве спального места. Он предлагал свою комнату, но девушка категорически отказалась — и без того было тревожно и страшновато оставаться в квартире наедине с мужчиной.

Его сон был очень странным. Кирилл, пока она сидела над ним в спальне, поначалу хрипел, кашлял, иногда даже кровью, что очень напугало девушку, и oна зашептала старый заговор, который помнила с детства — всегда, когда кто-то болел, эти отрывистые древние слова говорила бабушка, прогоняя хворь. Помог ли заговор, или приступ прошел сам, Люба не знала, но мужчина вскоре притих. Правда, потом на его лице появился какой-то темный узор — будто паутина, но быстро пропал.

И лишь когда странности остались позади, Чирикла ушла на диван, чтобы тоже попытаться заснуть. на понимала, что ей обязательно нужно отдохнуть — завтра ответственный день, нужно показать ансамбль, быть на высоте, чтобы Кирилл не разочаровался в ней. Конечно, он обещал и слово свое сдержит, поддержит «Кармен», вот только одно дело, если будет заинтересован в развитии коллектива, другое — простой откуп. Лишь в первом случае у ансамбля появится шанс выжить. В это время такие шансы не каждому даются, и упускать их нельзя. А Чирикли — солистка, и должна показать все, на что способна. Петь, как в последний раз, танцевать, будто перед смертью. оворят, настоящее искусство должно идти от души, нельзя играть, нельзя притворяться. Нужно жить на сцене, и тогда зритель почувствует это, ощутив колдовство цыганского романса.