Погасни свет, долой навек

Он попытался сосредоточиться на представлении, но одна из любимейших пьес сегодня утратила краски. Зато, похоже, спектакль полностью захватил Элинор. Прежде прятавшаяся в тени, она села вперед, рядом с Дамианом, и обеими руками, позабыв обо всем, облокотилась на полированную ограду ложи. Шаль соскользнула на локти, открывая глубокий вырез. Кожа Элинор была довольно светлой, но золотистой, словно тронутой солнцем, а под левой ключицей – родинка. Дамиан заставил себя отвести взгляд. Его не интересуют женщины. Не должны интересовать. Он не в том положении.

Только не Элинор Кармайкл.

Казалось, она впервые попала в театр и воспринимала все происходящее на сцене с живой непосредственностью. Взгляд против воли Дамиана то и дело обращался к ней. Спектакль превратился для Дамиана в настоящую пытку прежде незнакомыми чувствами: любопытство и еще что-то новое, почти запретное. Когда представление наконец закончилось, впервые в своей жизни он вздохнул с облегчением.

Служитель поджидал их за дверью ложи и распахнул ее, едва кончился спектакль. Прочая публика еще не поднялась со своих мест.

– Миссис Шарп ожидает вас.

Дженни играла сегодня незначительную роль и всегда терпеть не могла выходить на поклон, считая это пустой тратой времени, поэтому к приходу гостей она уже сняла платье, набросив поверх корсета китайский халат, и расплела волосы. Завидев гостей, она взмахом руки отослала горничную и поднялась. Двигалась Дженет пританцовывая, и ноги были босы. Даже чулок не надела.

– Дамиан, дорогой! – Дженни заключила его в объятия и расцеловала в обе щеки, обдав цветочно-сладким ароматом своих духов, легкомысленных, как и вся она. – А это, должно быть, и есть твой знаменитый брат.

Глаза Дженет сверкнули предвкушением. Пусть она оставалась глуха к восторгам публики и никогда не рвалась заполучить себе главную роль, но внимание мужчин было для нее желанно. Ведьма она и есть ведьма.

– Это Грегори, моя дорогая. Грегори, это миссис Дженет Шарп, весьма одаренная ведьма.

– Я тысячу раз тебя просила, дорогой, звать меня «мисс», когда мы среди друзей, – оборвала его Дженет. – Все этим «миссис» до того устарели, что я, честное слово, чувствую себя кухаркой, а не актрисой![37]

– Мисс Дженет Шарп, – вздохнул Дамиан. – А это мисс Элинор Кармайкл.

Женщины обменялись взглядами, от которых по коже пробежали мурашки. Они были бесконечно далеки не то что от дружеских; в них недоставало простой вежливости. Дженни всегда была ревнива к чужой привлекательности, а Элинор была очень красива. От Элинор же едва ли ускользнул восхищенный взгляд, который Грегори не сводил с Дженни. Обстановка потихонечку накалилась, и стало казаться, что собирать всех в одном месте – не лучшая идея.

– Итак, с чем вы пожаловали? – Дженни уселась на диванчике, разметав полы халата. Видно стало исподнее, от которого нелегко было отвести взгляд. Оно для того и выставлялось напоказ: чтобы смотреть. – Дамиан рассказывал всякие небылицы. Присаживайтесь, прошу. Сядьте сюда, мистер Гамильтон.

Грегори сел послушно на диван, почти касаясь колена Дженни своим. Элинор, чопорно поджав губы, присела на самый краешек кресла, кутаясь в шаль, то и дело норовившую сползти с плеча. Пока Грегори пересказывал все, связанное с Лаурой и ее побегом, она не сводила взгляда с мерно покачивающейся ноги Дженни Шарп.

Дамиан присел на подлокотник кресла и шепнул Элинор на ухо:

– Она – сирена. Не переживайте вы так.

Элинор удивленно на него посмотрела. Глаза у нее, как впервые разглядел Дамиан, были не вполне карие, скорее – зеленоватые. Или же просто золотых искр в них прибавилось?

– Такие дела, Дженет. – Дамиан поднялся и прошелся по гримерной. – Что ты скажешь о созданиях, которых видела Элинор?

– Что ж, – промурлыкала Дженни. – Послушаем, что мисс Кармайкл сама нам о них расскажет. Вы, мужчины, ведь вечно все путаете.

* * *

Дженет Шарп Элинор не понравилась совершенно. Дело было не только и не столько в уколе ревности, хотя актриса держалась с братьями Гамильтонами так непринужденно, как Элинор могла только мечтать. Дело было во лжи. Все, что говорила и делала эта женщина, отдавало фальшью. Она не просто интересничала, как делали многие дамы в свете, она врала каждым своим жестом, каждым словом. И невольно Элинор задавалась вопросом: что пытается скрыть за фальшью, за некрасивой своей игрой Дженет Шарп?

Дамиан также смущал Элинор, по своему обыкновению бесцеремонный. Он встал и расхаживал по комнате, а она до сих пор чувствовала его дыхание, щекочущее шею. Стоило огромного труда не трогать ее постоянно, удостоверяясь в иллюзорности этого чувства.

Рассказ в итоге вышел сбивчивый и неубедительный. Элинор и сама не поверила бы в эту небылицу о существах с глазами-спиралями, чудовищном, гротескном доме, о чернильных спрутах, пожирающих тени, или о некоем существе, захватившем власть над ее телом.

Дженни Шарп, однако, восприняла ее слова серьезно.

– Ты прав, Дамиан, это все каким-то образом связано, – сказала она, не сводя с Элинор напряженного взгляда. – Что касается Аждара, мисс Кармайкл, вы точно не могли его видеть.