Поговорим о странностях любви

Можно еще воды? Стоит выпить в жару хоть стакан, всё, не остановишься. У меня комок в горле. Всегда думала, что это метафора. Нет. Зашла в дом, слова не могла вымолвить. Вы откуда? Вместе учились в школе… В Севе оставалось что-то детское. Не инфантильность, нет. Озорство, нетерпеливость. Какое прозвище — «Кукунчик»? Смешно. И тройку по литературе? Вот бы не подумала.

Речь! «Человек, с которым всех нас связывало так много. Горько сознавать, что он, такой молодой, энергичный, талантливый, которого любили все…» Теперь надо что-то о работе. Как это? «Работа есть работа, работа есть всегда, хватило б только пота на все мои года, расплата за ошибки, ведь это тоже труд, хватило бы улыбки, когда под ребра бьют». Хватило, Севочка. Ты умел улыбаться, как это у боксеров: держал удар. Чтобы никто не подумал, что больно. «Мы запомним его мужественным и веселым. Наш погибший друг… Наш Всеволод… наш Сева прожил яркую жизнь. Короткая, но емкая, она была насыщена… до предела насыщена заботой о людях… душевной заботой… искренней… Он не чурался черновой, будничной работы, трудился самозабвенно, на пределе сил. И этим зажигал других». Не чересчур ли — прямо Данко! Сегодня все уместно. «Дело, которому служил Всеволод, продолжая традиции журналистики, которыми…» опять «которыми»… «всегда так сильна была наша газета… и пока она будет существовать, его не забудут… преданность делу». Опять «дело»! «Его неиссякаемый оптимизм заражал. Он был генератором идей, душой коллектива»… Нет, редактор обидится, ему перескажут. «От нас ушел человек, имя которого на протяжении ряда лет… многих лет… долгого времени…»

Увеличили? Спасибо, Андрюша. Ну-ка, так… Совсем другое дело. Да, это фотопортрет! Галстук, костюм, сразу все строже, серьезнее. Улыбка, правда, ироничная. Пусть! Зачем приукрашивать людей? Сколько твержу редактору: хватит на первой полосе передовиков с гаечными ключами и каменными лицами! Отпечатайте мне еще один, ладно? Повесим в холле. А вдруг решат: нечего с ним носиться? Недавно получил строгача, и сразу в герои? Второй снимок повешу дома. Назло Асаулову. Пусть ревнует. Дождешься, как же… И раньше-то не очень задерживался, а теперь — раз в месяц на полчасика. Пока ему что-нибудь нужно, пристает, как репей. На работу его устраивала, он у меня дневал и ночевал. А теперь прибегает, когда поссорится с женой. В кои-то веки я попросила съездить на природу, так сразу: «Машина барахлит». Машина! Так мне и надо.

Зося, Зосенька! Ну, что лаешь? Забыла меня? Забыла, лохматая ты морда. Ну, не лай. А — от меня собакой пахнет. Сэдди терлась, а ты учуяла. Плохо нам, Зося, да? Иди ко мне. Целые сутки, говорят, выла, еще до того, как все узнали. Галя, хочешь, я пока заберу Зосю? Ничего, помирятся. Сэдди — ее мать. Ну, как хочешь. Зося умница, Зося хорошая, да? Все она понимает, посмотрите, какие глаза. Остались мы с тобой одни, Зося. Одни…

Автобусы? Иду! Здравствуйте. Откройте, пожалуйста, верхние люки — жарко. И снимите эти вымпела и значки. Дружба народов, коллекция, все понятно, но вы на время снимите. Не та обстановка. Благодарю вас. А табличку «Экскурсионный»? Да, да, они нам дали автобус в порядке одолжения. Вечно у кого-то одалживаемся, да еще играем в независимость. Ладно, табличку оставьте. Помните, когда хоронили Арнольда, Сева заметил: «Похороны — это экскурсия на тот свет». Иногда он формулировал очень точно. Если бы не максимализм, ему бы цены не было. Зачем выискивать только скандальные проблемы, неувязки и противоречия? Я понимаю: сейчас это очень важно. Наконец-то Сева попал в струю. Но именно теперь у него словно пропала прыть. Хотел быть и здесь оригинальным? А представляете, каково нам было выходить с такими материалами лет пять назад! Ему говорили: мол, проще всего тыкать пальцем: то не сделано, это провалили, этот наобещал и не выполнил. Ну и что? Будто никто не знает, что дома сдаются с недоделками. Знают — и куда больше. Я бываю на бюро, там иногда приводятся такие факты! Но смотреть надо шире. Игнат Алексеевич откровенно говорил в кулуарах: если область любой ценой не отчитается за ввод этих домов прошлым годом, на будущий нам срежут лимиты по жилью. В интересах дела приходится закрывать глаза на некоторые вещи. Кто-то должен брать на себя роль мальчика для битья. Но бить в таких условиях! Хочешь сенсации, возьми апробированный материал. В суде, в народном контроле бывают такие сюжеты — готовый судебный очерк! Нет, ему, видите ли, скучно дотаптывать тех, кто уже получил свое. Тебе же не двадцать лет, чтоб играть в частного детектива. Поставили задачу — выполняй!