Пограничье

   — Черт-те что тут творилось, — шептал Ларс, наклонившись вперед. — Я никогда не думал, что ангелы такие страшные, Сонька! Белые, огромные, и глаза светятся... Когда этот твой песню пропел, они, словно яблоки, с неба посыпались. Один такой возмущался, кричал тут, что поступок Афиногена в разрез идет с интересами клиента, а на него три других шипели, мол, из-за твоего клиента у них такой отвратительный рецидив. Что еще неизвестно, кто во всем произошедшем виноват. И что разбирательство последует обязательно. А еще что в этот раз точно полетят чьи-то головы. Где это, мол, видано? Второй раз за какие-то жалкие несколько тысяч лет хранитель жертвует бессмертием во имя полукровки... Один требовал, чтобы у Пауля жизнь назад забрали и вернули ее Афиногену, потому что того нельзя было так просто отпускать, а подготовить к торжественной казни на эшафоте...

   — К казни... — выдохнула я.

   — А Афиноген им, мол, руки коротки. Я ему не только жизнь отдал, я с ним кровью обменялся... Ну, а потом ты выступила...

   — Я? — удивленно хлопнула глазами. — Ничего такого я не помню.

   — Капец, Сонька. Ты одному чуть руку не отгрызла. Я тебя, честное слово, боюсь, сеструха. Ты страшна в ярости.

   — Я и не в ярости страшна, — пробормотала я, удивленно прислушиваясь к эмоциям от нового слова «сеструха».

   — А потом явился старикан, древнющий, седой как собака. И злой, словно цепной пес. Почему, говорит, официальный бой происходил без представителей Совета. Как это так, что старейшина узнает о смене династии от королевского вестника, а не из первых уст...

   — Урс, — догадалась я.

   — Ага, — Ларс кивнул. — Ты к нему голову повернула, оскалилась так, что бедняга чуть ласты не склеил. А потом так аккуратненько лапу ему на плечо положила...

   — Л-лапу?

   — А я не сказал? Так ты, когда хранителя того погрызла, ты же обернулась... Волчица у тебя очень красивая, Сонь. Рыжая, как солнце... Не бледней, — волчонок покровительственно похлопал меня по сжавшейся в кулак ладони. — Никто тебе ничего не сделает. Ты теперь под моей защитой.

   И добавил важно, глядя на меня печальными глазами:

   — Прости меня за все. Я, наверное, виноват перед тобой.

   — Наверное, — согласилась я и, не удержавшись, снова погладила спящего Павлика по плечу. — А Генка, он точно?..

   — Точно, — Ларс бросил взгляд за окно. — Мы его с Гаврюхой во дворе похоронили, под старым деревом.

   Генка-Генка... В носу защекотало, но я сумела прогнать слезы. О хранителе я поплачу потом, пока же надо разобраться с насущными проблемами.

   — А что наш папашка?

   — Фенрир в погребе сидит, в клетке для бешеных, — признался Ларс свистящим шепотом. — Не знаем, что с ним делать. Видишь ли, если старейшины узнают, что мы с тобой не единственные представители рода, боюсь, у меня возникнут проблемы...

   Я кивнула.

   — А кому его отдавать, куда спешить и что вообще делают в таких случаях, мы с Гаврюхой не знали. Вот он и предложил запереть этого бога в подвале, пока Пауль в себя не придет. А там он пускай и решает...

   Я зажмурилась, все еще слабо веря в происходящее, а потом дверь распахнулась, и Гавриил вкатил в спальню маленький столик на колесиках, от которого пахло мясом, свежими овощами и старым фейским вином, тем самым, моим самым любимым, в которое вытяжку из персиков добавляют.

   — Правильно, пусть решает, — я громко сглотнула и сняла крышку с одного из блюд.

   — Ты только не усердствуй очень, — проворчал Гаврик, заботливо поправляя мне подушку за спиной. — Все-таки столько времени без сознания пролежала...

   — Шкока? — поинтересовалась я, вгрызаясь в свиное ребрышко, и едва не подавилась, когда Ларс проворчал:

   — Тридцать два часа... Твоя Зойка всю усадьбу уже объела. А Урс ее, кажется, боится...

   Пока я ела, мальчишки наперебой делились новостями. Во-первых, Дуная, которая получила от Павлика вестник с требованием переслать Зойку вместе с Оливкой в Ивск, и не подумала ничего этого делать. Она примчалась к адресату и обнаружила его, в смысле Павлика в состоянии бессознательном и невменяемом. И меня рядом с ним, в том же состоянии. Здесь же был один из высших ангелов, запуганный мною до икоты, но все еще надеявшийся заполучить назад жизненную энергию Афиногена. Во-вторых, от хранителя русалка избавилась вмиг, только глянув зло в его сторону, когда он предложил переместить «тела» в Город. После чего притащила прямо в Волчью долину толпу целителей, королевского мага с супругой и зачем-то Вельзевула Аззариэлевича Ясневского.

   — Вельзевул Аззариэлевич был бледный как смерть и все время бормотал: «Не понимаю, почему он, а не она...» Велел разместить вас как можно удобнее, и обязательно вместе, а ему дать знать сразу, как только кто-нибудь из вас очнется.

   — Надо будет вестника отправить, — кивнула я и потянулась за бокалом.

   — А что его отправлять, — Гаврик подал мне вина и уточнил:

   — Они в главном здании, в гостевых покоях.

   Я все-таки подавилась:

   — Они?

   — Ну, да. Он, жена его. Светлый королевский маг, жена его. Генерал Штормовский с супругой... Еще ожидаем появления темного мага, правда, тот обещался прибыть без жены... Он вообще женат?