Пограничье

   — Не хотелось чувствовать себя зверюшкой в цирке, — грубовато проговорил Гай Ботан. — Да и потом. Мы очень скоро убедились: фанатиков вокруг нас столько, что не знаешь, от кого нож в спину получишь. Поэтому, посовещавшись, мы решили, что похороним наши истории. Для всех.

   — Почти для всех, — мягко исправила его супруга и погладила мужнино плечо.

   — Да, — Пауль Эро кивнул. — Думаю, эта тайна и стала отправной точкой. Сложно, наверное, держать что-то в секрете от любимого человека, — бросил короткий обожающий взгляд на рыжие завитки на затылке Соньи и едва удержался от того, чтобы прикоснуться к ним губами. — Полагаю, и Вацлав не смог. Или смог?

   Сыщик снова посмотрел на камин, и все вдруг поняли, что смотрит он вовсе не на огонь, а на стоявшего у огня человека.

   — Это не Вацлав? — неуверенно произнесла, скорее, спросила Ангелина Фасолаки.

   — Точно не он, — решительно рубанул капитан Ботан. — Что я, Носка не узнаю при встрече, что ли...

   — Почему Носок-то? — спросила Сонья и зачем-то вцепилась двумя руками в Павликовскую ладонь.

   — Потому что Бадлон, — не отрывая взгляда от пламени, ответил ей айвэ Инар. — Бадлон — это такой мужской свитер из тонкой шерсти с высоким горлом. Его еще иначе называют...

   — Гольф, — прошептала Ангелина Фасолаки и вдруг заплакала.

   — Гольф, — ухмыльнулся айвэ Инар и посмотрел на женщину пустым черным взглядом.

   — Я ничего не понимаю, — раздалось oт рояля.

   — И не удивительно, — согласился темный маг. — Для того, чтобы что-то понять, нужен мозг, а не горошина.

   — Подождите! — профессор Фасолаки вскочила на ноги и, глотая слезы, заговорила быстрым срывающимся шепотом, стараясь убедить всех присутствующих и себя в первую очередь:

   — Но это же точно не Вац! Не спорю, за те десять лет, что мы с ним не виделись, он мог измениться, но не настолько же. Волосы, цвет глаз, лицо, фигура — ну, ничего же общего! А то, как...

   — А то, как выглядит его аура, вы давным-давно забыли, — перебил ее Пауль. — Потому что безликим демонам Пограничья она ни к чему.

   — Послушай, — проскрипел генерал Штормовский, еще не остывший после оскорбления, которым наградил его жену темный маг. — Тебя же просили, поменьше драматизма... Клянусь Пресветлой, тебе надо было не в сыщики, а в актеры идти...

   — О! — Пауль недобро улыбнулся. — В актеры я всегда успею. Тем более, что вашими стараниями, думаю, в отставке мне не откажут.

   Сыщик проигнорировал возмущенное сопение своего уже фактически бывшего начальника и наклонился к жене.

   — Сонюш, она у тебя, как я и просил?

   — Да, — растерянно улыбнулась на ласковое прозвище и достала из ридикюля маленькую стеклянную колбу с жидкостью цвета свежего гречишного меда.

   — Это что? — в голосе Александра Волчка послышалась заинтересованность и он, забыв о показном равнодушии, подался вперед.

   — Алесанкентич, не поверите! — Эро убаюкивал драгоценную скляночку у груди. — Это то самое, с чем мы с вами сталкивались, когда на маленькую Таис покушались... Мы неправильно расставили акценты. Это не было покушением, как мы решили, это был, так сказать, эксперимент. Испытание, — Пауль пожевал нижнюю губу и добавил:

   — Проба пера, в некотором роде.

   — Я тебя сейчас ударю, — прошептала Сонья с улыбкой на губах.

   — Ах, да. Я забыл. Без лишнего драматизма. Эта вещь, полагаю, была изобретена еще покойным Арнульвом, а его также уже почивший брат ее немного усовершенствовал. И мы имеем ни что иное, как... — набрал в грудь воздуха, но, плюнув на театральный эффект, выдохнул:

   — ...овеществленный страх. Жуткая вещь, я вам скажу. Один мой знакомый химик, талант и в чем-то даже гений, уверяет, что достаточно пары капель для того, чтобы вытащить наружу все самые ужасные кошмары и скрытые страхи человека. Кто-то пытался инициировать в Таис тьму. И я догадываюсь, кто.

   Пауль глянул в сторону Вельзевула Аззариэлевича и с удивлением отметил, что лицо того не прочертили болезненные морщины, как с ним случалось всегда, стоило только кому-нибудь при нем заговорить о Катерине Виног.

   — Полагаю, в борьбе между бабушкой и королевой победила королева, — произнес тот и устало покачал головой. — Она неисправима.

   — Как бы там ни было, — вернулся к рассказу Пауль, — это было первым испытанием. Довольно удачным, несмотря на то, что успехом оно не увенчалось, и ее высочество Таис так и осталась светлой. Едем дальше.

   Пауль передал колбу светлому магу и достал из кармана то, что волки называют слезой Койольшауки.

   — Само вещество напрямую связано с легендой о кровавой богине Койольшауки и о ее слезах, которыми она обильно оросила Волчью долину. Правда, в легенде ни слова не говорится о том, что во время последнего посещения своих преданных слуг богиня обронила в зарослях желтых крокусов свои драгоценные сережки. Легендарные колокольчики Койольшауки.

   Сыщик обвел восторженным взглядом всех присутствующих, которые смотрели на него, не скрывая недоумения и в чем-то даже восторга, затем поднял вверх указательный палец правой руки и нараспев произнес:

   — В руке моей пучок сонной травы.

   Я бегу по молочной реке к тебе, о богиня!

   Мои ноги быстры, словно ветер,

   Мое сердце открыто для жизни!