Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II

Пребывание в Харбине позволило Шефу пограничной стражи лучше узнать жизнь и условия службы заамурцев. Командир округа Н.М. Чичагов и начальник штаба Н.Г. Володченко (будущий командующий Юго-Западным фронтом в Первую мировую войну) рассказали ему об организации охранной службы на железной дороге. Пограничники-заамурцы произвели на министра финансов хорошее впечатление, о чем он и доложил Николаю II по возвращении в Санкт-Петербург. Кроме того, он высказал царю мнение о необходимости укрепления охраны границы на Дальнем Востоке, где контрабанда принимала угрожающие размеры. Таможенные посты и взводы казаков, несшие пограничную службу, с задачей не справлялись. Необходимо было организовать охрану границы по образцу западного направления.

С заамурцами у Коковцова сохранилась дружба на многие годы. Во время войны, находясь на Юго-Западном фронте, они прислали ему в подарок два карабина и австрийскую однозарядную винтовку. Коковцов бережно хранил их, однако во время одного из обысков после Февральской революции это оружие было у него изъято.

Неподдельные любовь и уважение Шеф погранстражи снискал и в офицерской среде Корпуса. Всем, кто к нему обращался, он старался помочь: это были и выдача денежных сумм, и устройство детей в учебные заведения, переводы для службы в более благоприятные климатические условия.

Когда в 1908 году уходил в отставку командир Корпуса генерал от артиллерии A.Д. Свиньин, Коковцов предложил Николаю II включить его в состав Государственного совета и установить ему максимальную пенсию. Новому командиру Корпуса генерал-лейтенанту Н.А. Пыхачеву уступил свою квартиру на Мойке. Собственно, она ему в тот момент и не была нужна – он жил в служебной квартире министров финансов, но факт сам по себе показательный.

Последние годы своей деятельности в звании Шефа пограничной стражи В.Н. Коковцов прилагал усилия по укреплению охраны границы в Закавказье, в Средней Азии и на Дальнем Востоке. Кое-что он успел сделать, но не успел главного – выставить новые пограничные бригады на границе с Китаем, Монголией и Кореей. 30 января 1914 года он был смещен царем со всех постов, отказавшись принять от него в качестве «отступных» 200–300 тысяч рублей разового вознаграждения. До 1917 года находился в опале, а затем эмигрировал во Францию, где и умер в 1943 году.

В исполнении своих многочисленных должностей он не стал ни Витте, ни Столыпиным. Он был тем, кем стал.

Один из лидеров националистов B.В. Шульгин, выступая в четвертой Думе, говорил в адрес Коковцова: «Необходим размах, изобретательность, творческий талант… Нам надо изобретателя в государственном деле… нам надо социального Эдисона». С мягкой улыбкой председатель Совета министров, министр финансов и Шеф пограничной стражи не согласился с таким пожеланием: «От меня требуют, чтобы я был каким-то государственным Эдисоном… Очень был бы рад… Но чем я виноват, что я не Эдисон, а только Владимир Николаевич Коковцов».

Возразить здесь, кажется, нечего.

«Дорогами Ходжи Насреддина» Российская пограничная стража в Средней Азии

Хива, Бухара, Коканд… У кого из нас не забьется учащенно сердце при этих названиях, вобравших в себя всю неразгаданность и притягательность Востока, кто не вспомнит дерзкого и веселого оборванца Ходжу Насреддина и его верных друзей – чайханщиков, гончаров, камнетесов! Но реальная жизнь имперских окраин в прошлом веке была не столь пряна и безоблачна, каковой может представиться по книгам Леонида Соловьева.

Многие торговые пути проходили в то время по территории Бухарского, Кокандского и Хивинского ханств. Караваны с китайским шелком, индийскими самоцветами, серебряными изделиями и украшениями, коврами и полотнами, слоновой костью и женьшенем шли через пустыни и оазисы, необозримые степи и южные города, горные перевалы и бурные реки и растекались по разветвленной сети дорог, направляясь в Россию и дальше – в Европу. Это были трудные и опасные маршруты. Купцов грабили разбойничьи шайки, а людей, сопровождавших караваны, либо убивали, либо брали в плен и продавали в рабство. По свидетельствам очевидцев, такая судьба выпадала на долю 500–600 человек ежегодно. Российское правительство отпускало на выкуп своих соотечественников-невольников крупные суммы золотом, однако не всегда эта мера оказывалась своевременной… Среднеазиатские ханства находились в беспрестанной вражде между собой, границы их без конца менялись. Заключенные с Россией договора не выполнялись. Все это не могло не волновать правительство, и в конце концов было принято решение повлиять на ход событий силой. В результате скоротечных военных кампаний (1864–1865 гг. и 1880–1881 гг.) Коканд, Бухара и Хива были присоединены к России.

Четырьмя годами позже покровительство империи добровольно приняли туркменские племена Мертвого оазиса. «Объединение» Средней Азии завершилось.