Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II

Командир Чекан-Калинского отряда ротмистр Пожарский получил сведения о том, что в Хиву ушел караван с контрабандным чаем. Из расчета времени выходило, что пограничники при ускоренном движении могут настигнуть караван и задержать его.

Выбрав надежных объездчиков и джигитов, тотчас же выступили в погоню. Возглавляли разъезд подполковник Армейское и ротмистр Пожарский. В состав разъезда также вошли унтер-офицер Сулейман Хусейнов, рядовые объездчики Иван Тилинский и Павел Прищ, джигиты Курали-Эль-Оглы, Овез Музафаров, Анна-Гельды Эймурадов и Кучен-Хана-Верды.

Драматизм погони неуклонно нарастал. Небольшой запас хлеба, ячменя и воды быстро иссяк, пополнить же его в пути было негде; вода в колодцах стояла горько-соленая. Ко всему прочему резко испортилась погода; пограничники двинулись в путь в летней форме, но уже на второй день начались дожди, и с каждым переходом на север становилось все холодней. Из-за отсутствия же топлива невозможно было даже развести костер.

Целую неделю продолжалось преследование. За это время разъезд преодолел свыше 540 верст. Люди выбились из сил, и когда от местного чабана получили последние сведения о движении каравана, пришлось мобилизовать всю волю, чтобы продолжить движение.

Чабан сообщил, что караван утром тронулся от колодца Черемши на границе Хивинского ханства и имеет в своем составе 6 проводников, вооруженных винтовками.

Собрали небольшой «военный совет». Брать контрабандистов решили ночью, врасплох. В девять часов вечера обнаружили караван, вставший на ночлег. Спешились в полутора верстах от бивака, сбатовали лошадей и начали готовиться к операции. Проверили и вычистили оружие (оно было забито песком, затворы не действовали) и, рассыпавшись цепью, стали приближаться к спящим контрабандистам. Последние полверсты двигались ползком.

В полночь, окружив бивак, набросились на проводников и без сопротивления обезоружили и связали четверых из них. Двоих не было. Начали поиск и обнаружили их спящими в тридцати шагах от места задержания. Ротмистр Пожарский на туркменском языке предложил им сдаться, однако последние открыли огонь. В завязавшейся перестрелке оба контрабандиста были убиты.

Лишь две недели спустя вернулись пограничники домой, на свой пост. На следующий день после возвращения они сдали на Каракалинскую таможенную заставу 112 пудов 27 фунтов чая, 2 пуда 25 фунтов шерсти, халаты, чувалы, торбы, чайники, котлы, три винтовки Бердана, одну винтовку Верндля, одно дробовое ружье, 16 верблюдов и одного ишака с седлом, а всего товара и живности на 4647 рублей и 61 копейку. Несколько пудов муки, оказавшиеся в багаже каравана, были израсходованы на лепешки – это спасло пограничникам жизнь.

Чтобы попасть в пределы Аму-Дарьинской бригады, приходилось ехать из Ташкента до железнодорожной станции Чарджуй. Далее путники пересаживались на пароход «Великая княжна Ольга», который и доставлял их к месту назначения. Железная дорога, как и Аму-Дарьинская флотилия, управлялась военным ведомством.

Первый отдел бригады располагался неподалеку от урочища Керки, на левом берегу Аму-Дарьи, оба берега которой находились в бухарском владении. В Керках кроме поста пограничной стражи и штаба находились два стрелковых батальона регулярной армии, три сотни оренбургского казачьего полка и таможня первого класса.

Жилища служилого люда были выстроены большей частью из глинобитного кирпича, однако, из-за дороговизны дерева, без деревянного пола. В них при наличии пригодной для питья воды еще можно было худо-бедно обустраивать свой быт. Тяжелее приходилось тем, чьи посты располагались вдалеке от реки, в пустыне. Солончаки, отсутствие растительности, полчища ядовитых насекомых делали жизнь невыносимой. Как писал один из современников, «это не степь, не пустыня, это страна смерти, это – мертвая тишина вокруг, кругом и около, и небеса вверху».

Судоходство по Аму-Дарье осуществлялось на ограниченном протяжении в 800–900 верст вверх от Чарджуя до Термеза и вниз от Чарджуя до Петро-Александровска. Аму-Дарьинская флотилия обслуживала бригаду лишь верст на 400, остальные посты были вынуждены пользоваться каюками – лодками самого примитивного устройства. Против течения их тянули бечевой; чтобы преодолеть расстояние в 200 верст, требовалась целая неделя. Особенно тяжело приходилось семьям военнослужащих – женщинам и детям, которые без крова, а часто и без пищи сутками подвергались ударам стихии.

Переправа через Аму-Дарью производилась на бурдюках – наполненных воздухом цельных, снятых с баранов или коров шкурах. Иногда их по несколько штук привязывали к сколоченным в виде плота доскам, получался своеобразный паром. Его чалили к хвосту лошади, вплавь добиравшейся до противоположного берега, и начинали «движение». Нередко бурдюки лопались, плоты разъединялись, и все, кто находился на них, скрывались в мутных водах могучей и своенравной реки.