Погребальные дроги (СИ)

Глазастая плоскодонка выползла на отмель; вдвоем высадив короля, ее втянули на берег из жалости, чтобы не губить в водопаде. Потерянное весло уплыло. Берег представлял собою плоское травяное взгорье, с редкими кривыми сосенками. Но в отдалении росли еще привычные кусты, и сквозь них пробирался некто крупный. Ступать уже сейчас приходилось как в холодной высокой воде. Некто не отставал.

- Это еще кто? - заворчал Хейлгар, - Твои?

- Нет, - вслушивался король, - это не всадник и не олень. Четыре копыта, но шаг легче и короче.

- Тогда, наверное, приятели Фавна-Исповедника приняли нас за паломников. Задержат, они не отстанут.

- Ну, ждем.

Из-за кустов выбрался вепрь и поскакал навстречу. На четверть крупнее обычного, бурый, неравномерно заросший, с воспаленными проплешинами на боках; короткий волосатый хвост выпрямлен. Ближе - и вот, с клыков капает зеленоватая пена, падая наземь, выжигает траву. Голова странная - глаза сближены, скулы торчат отростками, клыки почти прямые, толстые и острые, разведены широко и укреплены у оснований какими-то костными плоскими треугольниками. Безобразный зверь.

Подбежав, резко встав, вепрь раскрыл пасть, горящую пламенем муфельной печи, и выпустил в воздух двенадцать шершней. Те повисли стеной, молча. Зеленый яд все еще капал, расползались горелые пятна.

- Погуляйте, погуляйте, сыночки. А вы, праздношатайки, стойте.

- Ты Турх? - крикнул Зрячий Хейлгар, - Ты только что гостил у Аннуин... Это она тебя...?

Король потянул из ножен широкий меч и шагнул на шершней.

- Стой, старик! Тебя не удержат ноги, ты выронишь меч. Мне нужны моя расческа, мой гребень и моя бритва! Где?!

- Турх, - обернулся к нему епископ, - пропусти! отзови сыновей, они все равно мертвы!

- Как бы не так! Пусть, пусть погуляют!

- У нас нет твоих инструментов! Не мешай, дай пройти!

- Они мне нужны!

- Но почему?

- Я не понимаю!

- Так! - заявил епископ, нацеливая длинный дрожащий палец сначала на короля и после - на живописца, - Вепрь этот мой. Стойте оба. Стойте, сказал!

Он сгорбился, подобрался, в углах черепашьего рта показалась легкая белая пена.

- Вы, оба - тупые тугодумы! Стоять! Ты за сорок лет не удосужился меня простить, а ты, ты... - он зашипел, потемнел лицом и умолк.

- Да, Герма, - слабо улыбнулся живописец, - я тобою ... злоупотребил. Я не знал, насколько это больно.

- Хоть какая-то польза от сегодняшней ночи.

Епископ Герма резко развернулся, на мгновение стал похож на бегущего бога, своего неудавшегося покровителя, и изловчился пролезть между шершнями; те не двинулись с места.

- Турх! Турх сын Тареда! Турх Белый Клык!

- Слышу.

- Ты превращен в вепря или был им?

- Меня это не касается, я не помню!

- Твои сыновья давно перебиты сынами Пуйхла, твои инструменты он передал Арауну как выкуп за душу. Оставь нас в покое, вонючая мерзопаскость! Иди и верни себе свое!

Он подошел слишком быстро и близко, чтобы противник не смог разогнаться и тут же напасть. Но Турх нападать пока не хотел - видимо, собирался начать нытье.

- Верни мне мой гребень, мою расческу, мою бритву!

- Для чего?

- Не помню.

- Тогда так: твои инструменты, повторяю, сейчас у Арауна. У тебя самого нет рук, и ты не сможешь привести себя в порядок. Для этого нужна некая жена - кто-то из Лесных Дев, Ирида Горгона или сама Поглотительница - вдова Арауна, этого я не знаю. Так что иди и возьми, иди и мсти, если тебе нужно это.

Вепрь фыркнул, брызнул соплями и улыбнулся - это, вероятно, значило у него улыбку. Епископ вытер ладонь и отступил вбок. Чуть он успел отойти, Турх вышел из оцепенения и промолвил:

- Не двигайся! Я пойду на север, я сожру кости Арауна, я натравлю сыновей на Пуйхла с его отродьем! И, может быть, изнасилую саму Поглотительницу, да... Но тебя я сейчас сожру, потому что ты не хочешь мне помочь. И начну с твоего тощего брюха. Должна же быть хоть какая-то польза...

Он пригнул голову и напрягся.

Тут, растолкав шершней, выскочил Зрячий Хейлгар. Хлеща толстой сосновой ветвью по глазам и пятачку противника, он визгливо орал:

- А ну-ка пошел вон, скот недорезанный, боров холощеный! Отстань от него, не то я тебя с обрыва сброшу вместе с сосной, как жертвенную свинью! И если это Аннуин...

Он выронил тяжелую палку, чуть подпрыгнул - и вот седой лис рухнул вепрю на голову, вцепился в ухо и судорожно затряс головой, продолжая верещать. Вепрь взмахнул башкой, лис отлетел в сторону, и упал на колени, свалился на бок, отплевываясь кровью и щетиной, старый живописец.

Тут подоспел Зеленый Король, приставил меч к самому пятачку. Турх сын Тареда широко зевнул, и его сыновей затянуло в огненную пасть. Он развернулся и тяжело ускакал.

- Кретины бесноватые! Вы же оба безоружны!

- Мы же идем умирать - ты забыл, Аластер?

- Тварь тошнотворная! - сидя на земле, судорожно сглатывал епископ, - Как же он воняет! Вот смотрите, ему что-то надо - расчесаться, отомстить и бабу в придачу, и вот теперь именно я должен все это организовать для первого попавшегося бога, который не имеет ко мне ровно никакого отношения! Как же они мне надоели, отродья безответственные! Да не нужен мне этот сын Тареда...