Погребенные

– Кто там?

– А? – Вздрогнув от неожиданности, я тут же заблокировала телефон. – Кто где?

– Кто написал? У тебя уши покраснели.

Я коснулась мочки.

– Я пошутил, – улыбнулся Алекс и вернулся к книге.

Красная пометка на уголке с обратной стороны свидетельствовала о том, что Модлен стащила её из закрытой секции. Такими книгами запрещалось пользоваться даже сотрудникам. Они лежали отдельно от всей литературы, претендуя на то, чтобы однажды стать достопочтенным экспонатом.

– Она на немецком. Приехала в Лувр не больше двух лет назад.

К обложке, которая, по сути, отсутствовала, был прикреплён уже не первой свежести листок с кратким описанием на французском.

– Легенды, которые стёрли из истории? – скептично нахмурилась я. – Как-то плохо их тёрли, раз они в этой книге.

– Просто давай прочитаем, что тут есть, раз уж у нас всё равно нет никаких зацепок. Ты ведь владеешь немецким?

Впервые за последнюю пару месяцев оказавшись действительно полезной, я придвинула к себе книгу и распахнула её на первой странице. Лицо тут же обдало трупной вонью. Пыли было так много, что мы втроём одновременно закашлялись.

Я натянула на подбородок край майки так, чтобы дышать через ткань, и аккуратно перевернула пустую страницу с инициалами автора. В голове переводя на французский язык, а озвучивая уже на английском, я начала читать:

– Я думал, что знаю мировую историю. По крайней мере на втором курсе университета. Но вскоре стал замечать, что некоторые факты не совсем сопоставимы. Не возникало ли у вас чувство, будто мы что-то упускаем? Подозрение, что некоторые аспекты мировой истории намеренно изменены сильнейшими мира сего? Когда-то давно эта книга была всего лишь проектом моей курсовой работы, пока один из профессоров Гейдельбергского университета не посоветовал мне найти себе другое занятие. Тему исследования не одобрили, и диплом я защищал… – я оторвала глаза от страницы, – воду он льёт похуже, чем я в своих эссе.

– Просто продолжай читать.

– Легко сказать! Я тут как телевещание на всех языках. – Однако мне сделали знак продолжить, и я перевернула следующую страницу. – Я путешествовал по Китаю и в одной близлежащей к Ганьсу деревне наткнулся на любопытную легенду…

– Можем опустить эту часть.

– Спасибо.

Так как ни в начале, ни в конце книги умник не додумался сделать оглавление, нам пришлось перелистывать каждую страницу. И я трижды пропустила нужное название, перепутав французский и немецкий вариант написания.

– Стой-стой, Маат, богиня разума. – На секунду я даже перестала дышать, слишком уж не верила в то, что нам и в самом деле удастся что-то найти. – Обратно.

Робинс вздрогнул, локтем случайно сдвинув тарелку с края стола. Это событие и звон битой посуды запустили целую череду странных совпадений. Модлен вскрикнула, уже после поклявшись, что почувствовала, как кто-то схватил её за щиколотки.

Я не сразу осознала, что не так. Первая страница содержала описание известных фактов о богине, но и только. Одна жалкая страница с упоминанием того, что мы и так уже знали.

– Странно, – промычал Алекс, а я уставилась на корешок, проводя пальцами по тому, что осталось от вырванных страниц.

Легенду о богине и правда стёрли с лица земли. Конкретно из этого издания так точно.

На этот раз всё выглядело куда серьёзнее: ставки выше, а публика богаче. Центр Парижа полностью перекрыли. К Лувру пропускали лишь тех, кто мог предъявить специальную карточку. Прессы набежало столько, что от количества вспышек глаза разъезжались в разные стороны.

Времени на сборы особо не имелось. Предпочтение пришлось отдать покупке нового платья, а причёской и макияжем заняться самостоятельно. Алекс настоял на том, что заплатит за меня, запретив пользоваться средствами со счёта Эттвуда.

Мне это одновременно и нравилось, и не нравилось. Нравилось, потому что Робинс проявлял себя заботливым и щедрым. А не нравилось, поскольку получал он не так много, чтобы я могла позволить себе что-то дороже тысячи евро. Я выбрала открытое изумрудное платье на тонких лямках, а волосы собрала в небрежный пучок, открывая шею.

За последние несколько месяцев я сильно похудела, но, как оказалось, не очень-то обрадовалась этому событию. Все лишние килограммы ушли из груди и бёдер, и задница теперь смотрелась весьма невзрачной.

Но всё это больше не имело значения. Я находилась там, где должна, и делала теперь исключительно то, что хоть немного приближало нас к цели.

Вечер выдался прохладным. Пасмурная погода последовала за нами из Страсбурга и, когда я вышла из такси, начался дождь. Робинс, как и обещал, ждал меня у входа для сотрудников.

Увидев его в изумительном чёрном смокинге, я не удержалась от улыбки, а потом привстала на цыпочки и оставила на гладко выбритой щеке след от красной помады.

– Ты как? – заключив меня в объятия, спросил он.

– Бывало и лучше, – честно призналась я. – Сколько человек участвует в аукционе?

– Не считая Эттвуда?

– Что значит «не считая Эттвуда»?