Погребенные

Я смотрела себе под ноги, чтобы не споткнуться и не умереть в очередной дырке между досок, но постоянно запиналась, заглядываясь на длинные, худые щиколотки в сетчатых колготках. Ещё не было дня, чтобы Вивиан надела одну и ту же одежду, постоянно меняя не только наряды, но и стиль. Сегодня она походила на девушку патлатого гитариста из дешёвого кабака, но в этом было столько шарма и очарования, что я просто не могла продолжать её ненавидеть. Как минимум следовало отдать дань её изумительному вкусу.

– Не в первый, – обернувшись, улыбнулась Вивиан. Короткие чёрные волосы были собраны в маленький хвостик, и я впервые обратила внимание на татуировку за её ухом, почти в том же самом, что и у меня, месте.

– Тринадцать?

– Так мои родители запоминали своих детей, – буднично произнесла она.

– Вас было тринадцать?

– Может, и больше, кто его знает. Не видела своих родителей примерно никогда.

– Они погибли?

– Ты и правда любишь задавать вопросы, – уже знакомым тоном ответила Вивиан, а потом резко затормозила, чуть не сбив с ног пытавшуюся выбраться на волю пару таких же туристов. – Ты не поверишь глазам, когда увидишь то, что вижу я.

– Скажи мне, что там огромный, во всю стену, кондиционер.

– Лучше. Там холодное пиво. И твой профессор и Эттвуд его пьют.

Не удивлюсь, если у меня вытянулось лицо. Хоть я и без того выглядела неважно, поскольку жутко вспотела. Вивиан с новой силой рванула вперёд и потащила меня за собой.

Возле очередной рыбной лавки, на шатких табуретках в кружок сидели четверо мужчин. Двое были одеты в простую хлопковую одежду и производили впечатление местных, другие два очень сильно от них отличались. Нацепив на себя всё лучшее сразу, они словно соревновались в каком-то местном конкурсе модников.

В очень похожих белых рубашках, Эттвуд и Робинс сидели рядом друг с другом и пили пиво, о чём-то непринуждённо болтая. Учитывая, с какой довольной ухмылкой Габриэль внимал речам Алекса, первым делом я подумала, что они обсуждают то, какая Аника Ришар мерзкая гадина.

– Какого чёрта? Мы ждём вас там уже двадцать минут, а вы тут хлещете пиво?

Сделав последнюю затяжку, Габриэль потушил сигарету о пол и с поразительной точностью попал в отверстие совсем не близко стоящей банки. Когда он поднял голову и улыбнулся с уже привычной хитрецой, к моим щекам прилила сразу вся кровь, будто ей больше негде собраться. Я вспомнила, как проснулась у него на груди, но вместо пожелания доброго утра услышала, что храпела.

– Дамы, – он развёл руками, – присоединяйтесь. У нашего нового друга отличное холодное пиво.

Один из местных, который сидел к нам спиной, повернул голову и с нескрываемым любопытством уставился на меня. Для продавца рыбы он был достаточно молод и хорош собой, из чего я сделала вывод, что владельцем лавки являлся другой – грузный мужчина с седыми бровями и тюрбаном с кисточкой на голове. Старик что-то произнёс на арабском, явно ожидая от меня знание языка. Однако я просто стояла и хлопала глазами, старательно прикидывая, как получилось, что Робинс и Эттвуд вдруг резко поладили и решили выпить пива.

– Он сказал, что ты похожа на его внучку, – перевёл Алекс, благодаря выпитому на какое-то время перестав меня ненавидеть. – Глаза выдают в тебе уроженку здешних мест, хоть ты и неправильно повязала платок.

Конечно, неправильно. Не зная, куда деваться от сильного запаха отходов и рыбы, я завязала края платка так, чтобы прикрыть рот и нос.

Улыбнувшись, молодой мужчина поинтересовался на английском:

– Не говоришь на арабском? Габриэль сказал, что твой отец родом из этих мест.

– Мама француженка.

Он пожал плечами.

– Отец прав. В тебе сразу видна наша кровь. Меня зовут Аарон.

– Еврейское имя, – подметила Вивиан.

– Христиане. – Аарон закатил глаза. – Здесь, в Египте, это имя означает «воин-лев».

– Оно так же созвучно с Aaru, что означает рай, поле Иалу, где праведники обретали вечную жизнь и блаженство после суда Осириса, – отхлебнув пиво и облив воротник белой рубашки, вспомнил Робинс.

– Но мы здесь явно не для обсуждения имён, – напомнила я, и Вивиан, устав не меньше, согласно кивнула. – Вы нашли мужа Аманды?

– Нашли, – кивнул Аарон. – Это я.

Закрыв глаза, я могла с лёгкостью представить себя где-то посреди Манхеттена: шум сопровождал нас по дороге к квартире Аарона и не утих даже когда он закрыл окна, этим действием всколыхнув кучу песка на подоконнике. Шарав не прекращался уже второй день, заставляя меня раз за разом вспоминать о погибшем мужчине.

Аарон Сахим жил в небольшой квартире на окраине Каира. Помогал отцу в рыбной лавке, а в свободное время писал статьи в местном издательстве.

– Так мы с Амандой и познакомились, – пояснил Аарон, разливая по маленьким кружкам каркаде, и предложил печенье.

Габриэль, от которого пахло пивом и потом, зачерпнул из вазочки целую жменю. На потрёпанном диванчике сидело трое: он, я и Алекс, который в такую жару быстро опьянел и теперь без устали икал.