Погребенные

Шлёпая к следующей двери, я думала о том, что в такой атмосфере нам будет очень тяжело работать. Постучала. Раза три, а на четвёртый пнула дверь ногой.

– Я знаю, что ты не спишь!

– Сплю, – раздалось из номера за секунду до того, как дверь распахнулась и на пороге показалось Его Высочество Самый Заносчивый Зад В Великобритании в пижамных штанах и с торчащими в разные стороны волосами, которые немного отросли с нашей первой встречи и вообще с тех пор не стриглись, очаровательными завитками прилипнув ко лбу и длинной шее. Но вот бороду Эттвуд носить не любил, сбривая её ещё до образования заметной щетины. – Что? Робинс в койку не пустил?

– Что? – отказалась я признаваться в том, что с первого раза поняла смысл.

– Что? – очаровательно улыбнулся он, скрестив руки на груди и облокотившись о дверной проём.

– Повтори.

– Ты расслышала с первого раза.

– Ты надо мной издеваешься?

– Да, – честно признался Габриэль и широко зевнул. – Мне нравится, как ты злишься, но я хочу спать, поэтому формулируй мысли быстро и по делу.

– Пришла сказать, что ненавижу тебя!

– Сказала. – Он повёл плечом и, конечно же, мне не поверил. – Что-то ещё?

– Пошёл в задницу! – прошипела я, собрав слюну на кончике языка и планируя со всей дури плюнуть ему в лицо.

Но прежде чем удалось выплеснуть затаённую обиду, Эттвуд схватил меня за руку и словно тряпичную куклу втянул в комнату. Наши не совсем одетые тела столкнулись, и я буквально услышала, как он улыбнулся, рассматривая меня с высоты своего роста. Я не удивлюсь, если в его глаза встроено ночное зрение и метающие лазеры пистолеты.

– Правда, зачем ты пришла? Что-то случилось?

И в самом деле, зачем я пришла? О чём собиралась просить, даже умолять его? Возможно, мне хотелось побыть с тем, с кем больше не требовалось врать и притворяться. А может, мне просто хотелось лечь с ним рядом и заснуть с мыслями о том, что он способен защитить меня, что бы ни случилось ночью.

Я поправила съезжающую с плеча бретельку и уставилась на грудь напротив.

Лишь один раз я видела Габриэля без рубашки и этот опыт… этот опыт мне понравился. Голыми люди всегда становились уязвимее, честнее. Увидеть уязвимым Габриэля Эттвуда без этих его костюмов и масок стало какой-то идиотской низменной мечтой. Я желала узнать, как он спит, как чистит зубы и что делал в своём номере весь день.

Про людей редко можно сказать «идеальный», но он являлся именно тем случаем. От него всегда приятно пахло. Даже изо рта. А изо рта вообще редко у кого хорошо пахнет. Его рубашки всегда были идеально выглажены, как и брюки. И, уверена, носки у него тоже всегда сияли чистотой. Наверное, он вообще не стирал одежду, а каждый раз покупал новую.

Я просто не могла представить его за стиркой. Даже за складыванием вещей в корзину для грязного белья, словно Эттвуд – идеальный второстепенный персонаж компьютерной игры, который в свободное от меня время не потел, не пукал и не ел, поэтому всегда был такой голодный.

Но потом я всё же увидела рубашку и носки. Мятой кучкой они валялись на полу у кровати, свидетельствуя о том, что их хозяин уже почти спал, пока раздевался. Чуть дальше на тумбочке показались наручные часы и прилепленная к уголку жвачка.

– Как это выключить? – недовольно пробормотал он, держа в руках телефон. – Ты знаешь?

– Что я знаю?

– Как выключить уведомления в телефоне?

– Тебе кто-то пишет?

– Отключи, – сунул он мне в руки свой телефон.

Я представила пару сердечных поклонниц, но очень скоро обалдела, увидев количество сообщений. Ещё пару дней назад на его пустой профиль было подписано не больше пятидесяти человек, но стоило в ленте появиться одной фотографии…

– Зачем ты выложил свой голый торс? – обернулась я и полностью заползла на кровать, и Габриэль тут же развалился рядом.

– Хочу быть ближе к молодёжи.

Я громко сглотнула, глядя на число подписчиков и количество бесконечных сообщений от девушек. Саму фотографию решила не рассматривать, боясь испытать гамму очень опасных эмоций.

Вообще мне не нравилось пребывать в такой растерянности и смущении, и в то же время именно поэтому мышечное напряжение, от которого я не могла уснуть и тревожилась, переросло в нечто приятное, тёплое.

Я испытывала возбуждение: от его запаха, от осознания, что в эту самую секунду он смотрит на меня. А ещё мне нравилась тишина в мыслях. Все эти романтические глупости так здорово отвлекали от минувших событий, что на какое-то время я о них забывала. Просто оставляла мозг за пределами юрисдикции Эттвуда и сдавалась.

– Привет, красавчик, – брови отделились от мышечно-лицевого каркаса и зажили своей жизнью, выгибаясь по мере чтения, – мечтаю, чтобы ты отлизал…

Мои глаза округлились, а Эттвуд подполз ближе и с усмешкой спросил:

– Что, так и написала?

– Тут и фотка есть.

– Покажи.

Я развернула экран телефона, и мы оба уставились на весьма неприличное изображение очень даже симпатичных половых губ.

– Я должен был возбудиться? – Габриэль взглянул на меня так, словно всерьёз ожидал услышать ответ или, на худой конец, совет.